«Моя Публичка». Антонио Фаллико: «Публичка определила мою судьбу как исследователя 18 века»

Президент Ассоциации "Познаём Евразию", Председатель Совета директоров АО "Банк Интеза" Антонио Фаллико – об исторических расследованиях, радушном Г.В. Романове, участливой Е.В. Бернадской, интеллигентном и скромном Д.С. Лихачеве и Публичке как месте встреч между российскими и иностранными интеллектуалами.

«Это было в начале августа 1978 года, когда, воспользовавшись предоставленными мне Обществом дружбы «СССР – Италия» бесплатными месячными курсами по изучению русского языка, проходившими в расположенном на берегу Финского залива в одноимённом посёлке Сестрорецкого района санатории «Дюны» им. Я. М. Свердлова Ленинградского Обкома КПСС, где студенты также и проживали, я впервые переступил порог великолепной и знаменитой Государственной Публичной Библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде, основанной Екатериной II и имевшей с 1893 по 1895 годы в качестве постоянного читателя Владимира Ильича Ленина. Мною двигало желание отыскать там рукописи и возможные документы, связанные с деятельностью в Санкт-Петербурге аббата Джамбаттиста Касти, вольнодумного поэта-сатирика, вдохновлявшегося идеалами просветительства, и, в то же время, «немножко сотрудника австрийского дипломатического корпуса», который после первого пробного пребывания с 26 мая до конца июля 1776 года в городе, основанном Петром Великим на Неве, находился там с первой декады мая 1777 года до сентября 1779, проживая в резиденции Йозефа Кауница /Joseph Kaunitz, сына Венцеля Антона Кауница/Wenzel Anton Kaunitz, знаменитого Канцлера, а также посланника и полномочного министра Римской Империи в России. В особенности я был заинтересован в исследовании рукописи «Татарской поэмы»/Poema tartaro, сатирического произведения, опорочивающего по сути Россию и внутреннюю и внешнюю политику Екатерины II, написанного Касти откровенно в противовес как пророссийскому курсу, отражённому в соответствующей Инструкции, которую сам представитель габсбургской династии император Иосиф II направил дипломатической почтой Йозефу Кауницу, так и русскому миражу, питавшемуся положительными и лестными суждениями о царице со стороны многих европейских интеллектуалов и авторитетных просветителей, таких как Вольтер и Дидро, которыми, кстати, глубоко вдохновлялась литературная деятельность аббата.

Получению мной доступа в Отдел рукописей Публички содействовал Лев Михайлович Капалет, генеральный секретарь Общества дружбы «СССР-Италия», передавший мой запрос напрямую первому секретарю Ленинградского обкома КПСС Григорию Васильевичу Романову, который неожиданно и непривычно для него захотел встретиться со мной лично. Встреча в Смольном, здании в стиле классицизма, построенном в начале 19 в. по проекту Джакомо Кваренги, которое с 1917 года занимало партийное руководство, была краткой, но очень радушной, и во время неё Григорий Васильевич, многими описанный как непреклонный консерватор и даже предмет полемической сатиры Даниила Гранина, полностью поняв мои интересы как литературного критика, передал на попечение одного из своих помощников, оказавшегося, кстати, очень любезным и отзывчивым. С того момента и далее передо мной открылись все двери.

На входе в Публичку с площади Островского меня сдержанно и любезно встречал легендарный директор, тогда пятидесятилетний, Леонид Александрович Шилов, глубокий учёный и незаурядный организатор, которому именно в том году было присвоено звание Заслуженного работника культуры РСФСР. Я был поражён чистым и солнечным классицизмом настенных барельефов и скульптур в новом здании библиотеки, которое в 1828-1832 г.г. Карл Росси пристроил к первоначальному, возведённому архитектором Егором Соколовым в 1796-1801 г.г. на углу Невского проспекта и Садовой улицы. Мне были близки украшавшие фасад изображения учёных, философов, ораторов и писателей античности, как и увенчивающая фронтон скульптура Минервы, шлем которой украшен крошечным сфинксом. С ними всеми я чувствовал себя как дома, и, в то же время, они являлись свидетельством хранящегося там огромного библиотечного достояния.

Шилов внёс значительный вклад в развитие Библиотеки как научного, исследовательского, методологического и организационного центра координации всех библиотек Российской Федерации. В тот период он был также вовлечен в проведение административных и бюрократических процедур для строительства нового здания Библиотеки на Московском проспекте, рядом с Парком Победы. Во время нашей беседы он с гордостью сказал, что «его» Библиотека была ежедневно открыта для посетителей даже во время второй мировой войны, насчитав 42.597 читателей, которым было выдано 1.474.408 различных публикаций. Даже во время трагической и длительной Блокады Ленинграда немецкими войсками, с 8 сентября 1941 г. по 27 января 1944 г. сотрудники Публички отважно разместили в помещениях на Садовой улице временный госпиталь, в котором приняли тысячи истощенных голодом людей, за что впоследствии одна из самых самоотверженных библиотекарей, Зинаида Ивановна Зазыкина (Иванова), была удостоена «Ордена Боевого Красного Знамени», а более 150 сотрудников награждены медалью «За оборону Ленинграда» и ещё 200 – медалью «За Доблестный труд в Великой Отечественной Войне». Кроме того, легендарный директор сообщил мне, что основанная в 1795 и открытая для широкого круга читателей в 1814 году, Библиотека сначала располагала всего одним читальным залом на 46 мест и одним книжным фондом, насчитывавшим 238 тысяч томов, из которых только 8 тыс. - на русском и старославянском. Но уже в 1917 году книжный фонд достигал 3 миллионов томов. С тех пор фонд увеличился в восемь раз, приблизившись к 24 миллионам книг на 89 языках народов СССР, на всех европейских языках и на 156 языках стран Африки и Востока. Разумеется, Русский фонд был самым представительным, поскольку содержал все публикации на русском языке со времени издания первой печатной книги в России. По словам директора, особый интерес представляло собрание «Вольной русской печати», которое гордилось публикациями по революционной тематике, отпечатанными за рубежом или подпольно в России. Ежегодно Библиотека посещалась примерно 2 миллионами читателей, которые заказывали около 10 миллионов книг, и поддерживала библиографический обмен более чем со 100 странами мира.

Почти торжественно вручив Читательский билет, который я храню до сих пор (Государственная Публичная Библиотека Им. М. Е. Салтыкова-Щедрина — Залы Для Научной Работы), Леонид Александрович представил меня Елене Викторовне Бернадской, одному из наиболее опытных и активных библиографов Публички, а также самому глубокому и постоянному исследователю её Фонда рукописей.

Елене Викторовне оставался всего один год до выхода на пенсию, но она по-прежнему очень активно занималась исследованиями находящихся в Библиотеке рукописей итальянских гуманистов и практически являлась ключевой фигурой для учёных, в особенности, итальянских, интересующихся русской культурой и культурными связями между Россией и Италией. Именно она, после краткого упоминания в 1956 г. Т. П. Вороновой и В. С. Люблинского, опубликовала письмо Вольтера, а в 1960 г. благодаря ей получило широкое распространение обширное и ценное собрание писем (12.032) итальянских и иностранных писателей известному венецианскому журналисту и издателю 18 века Анджело Калоджера/Angelo Calogera` (монах-камальдолиец в монастыре на острове Сан Микеле в Венеции), хранящееся в Отделе рукописей Публички, поступившее из коллекции манускриптов голландца Петра Корниловича Сухтелена/Jan Pieter van Suchtelen, российского посла при шведском дворе, приобретённой в 1836 году российским правительством и переданной в Императорскую Библиотеку в Санкт-Петербурге, ныне – Российская Национальная Библиотека Санкт-Петербурге. Кроме того, именно Бернадская, в том же 1960 г., опубликовала из собрания Калоджера` письмо к Джамбаттиста Вико/Giambattista Vico, а в 1973 и 1975 г.г. – письма Джироламо Баруффальди/Girolamo Baruffaldi, поддерживая его и способствуя выходу в свет в 1968 г. посвящённого венецианскому издателю фундаментального исследования Чезаре Де Микелиса/Cesare De Michelis, озаглавленного «Переписка Анджело Калоджера`»/L’Epistolario di Angelo Calogerà.

Увлечённый итальянист, Бернадская оказала мне огромную помощь в воссоздании литературной, дипломатической и разведывательной деятельности вольнодумного аббата и поэта во время его пребывания в российской столице, предоставив в моё распоряжение собрание газет Санкт-Петербургские Ведомости с 1776 по 1780 г.г. и прочие российские издания восемнадцатого века. Касти, в качестве секретаря Йозефа Кауница, и будучи весёлым собеседником и остроумным балагуром, постоянно встречался с английским полномочным министром в России Джеймсом Харрисом/James Harris, министром Испании Франсиско Антонио графом де Лейси и Уайт/Francisco Antonio de Lacy y Witte, министром Франции Жаком-Габриэлем-Луи Ле Клерком маркизом де Жюне/Jacques-Gabriel-Louis Le Clerc de Juigné, а также с министрами Пруссии Иоганном Евстафием Герцем/Johann Eustach von Görtz и Виктором Фридрихом фон Золмс/Victor Friedrich von Solms. В июле 1776 г. аббат встретился с Екатериной II, Григорием Александровичем Потёмкиным и Орловыми. К концу 1777 г. он был настолько завсегдатаем при русском дворе, что сочинил канцону в честь внука Екатерины на счастливое рождение Александра цесаревича всея Руси/Per la felice nascita di Alessandro principe imperiale di tutte le Russie, по случаю празднования столь долгожданного события 12 декабря 1777 года, в котором принял участие также и композитор Джованни Паизиелло/Giovanni Paisiello, исполнивший заказанную самим Потёмкиным мифологическую серенаду Изумление богов/La sorpresa delli dei. По случаю исключительного события пушки в обеих крепостях дали 201 залп, по всему Петербургу празднично звонили колокола, в Большой придворной церкви был отслужен торжественный молебен.

После кончины при загадочных обстоятельствах в ноябре 1777 г. либреттиста Марко Кольтеллини/Marco Coltellini, сама царица попросила Касти работать с Паизиелло. Плодом их сотрудничества стала шутливая опера в двух актах Lo sposo burlato (либретто хранится в Публичке в издании 1779 года в версии на итальянском и русском языках под названием «Осмеянный жених»), впервые исполненная в придворном театре 13 июля 1778 года. В знак признательности, как рассказывает сам поэт в предисловии к своей «Татарской поэме», Екатерина II изволила подарить аббату шубу из ценного меха.

Несмотря на свои официально почтительные, если не подобострастные, манеры по отношению к царице и российскому императорскому двору, аббат Касти всё же испытывал глубокие антироссийские чувства, которые полностью разделял тот же Йозеф Кауниц, склонявший его рекомендовать Канцлеру и самому императору Иосифу II проводить строгую политику антироссийского альянса. Это и подтолкнуло Касти, еще во время пребывания в российской столице, скорее к разработке, а не написанию фривольно-сатирического памфлета против екатерининской России в форме стихотворных новелл, названных «татарскими» или «туракинскими», объединённых непрочной рамкой азиатского средневековья и непочтительным сарказмом в адрес Екатерины Великой.

Ежедневное посещение Публички, при содействии Елены Викторовны, позволило мне основательно, если не исчерпывающе, задокументировать литературную и политическую деятельность Касти в российской столице, но не привело к отысканию каких-либо рукописей Касти, в отличие от случившегося со мной десятью годами ранее, когда во время усердных изысканий в Национальной Библиотеке Франции/Bibliothèque Nationale, Paris мне довелось чудом обнаружить плотную пачку писем, написанных собственноручно аббатом-вольнодумцем, выбор которого в качестве пристанища для последних дней пал на истерзанную и непрочную наполеоновскую демократию. Это меня не разочаровало, но убедило в том, что обнаруженная мной несколькими годами ранее в Австрийской национальной библиотеке/Nationalbibliothek, Wien не собственноручная рукопись «Татарской поэмы», презентованная Касти императору Иосифу II между 1784 и 1786 годами, при отсутствии других документальных автографов действительно представляла собой последнюю волю автора, и она стала основой критического издания, вышедшего в свет только в 2014 году, под моей и Алессандро Метлика/Alessandro Metlica редакцией.

Кроме того, Бернадская познакомила меня со Светланой Яковлевной Сомовой, исследовательницей Франческо Альгаротти/Francesco Algarotti, которая в тот момент изучала также восприятие Александром Сергеевичем Пушкиным произведений Касти, что явится предметом ее труда, озаглавленного «Джамбаттиста Касти в библиотеке Пушкина», опубликованного только в 2002 году. Для меня стало большим сюрпризом узнать, что в библиотеке великого русского поэта хранились основные сочинения Касти, от «Татарской поэмы» (в изданиях 1778 и 1803 г.г.) до «Галантных новелл в октавах»/Novelle galanti in ottava rima (издания 1790, 1804, 1821 г.г.), «Говорящих животных»/Animali parlanti (издания 1802 и 1820 г.г.) и «Анакреонтических стихотворений»/Anacreontiche в переводе Константина Николаевича Батюшкова, помеченные интересными рукописными замечаниями самого Пушкина, называвшего фривольного аббата «безносым», намекая на венерическое заболевание, которым страдал Касти и которым его попрекал Джузеппе Парини/Giuseppe Parini в известном и немилосердном сонете «Сей страшный, старый и вонючий пастырь»/Quel prete brutto, vecchio e puzzolente.

И наконец, Елена Викторовна познакомила меня с рукописными документами и книгами из Библиотеки Вольтера (6.814) и из Библиотеки Дидро, приобретёнными в своё время Екатериной II и переданными в Публичку в 1861 году, а также с хранящимися там рукописными шедеврами итальянских гуманистов, поступившими из собраний Сухтелена и Петра Петровича Дубровского, каталог которых она составляла вместе с двумя коллегами и который был опубликован спустя три года под названием Итальянские Гуманисты в собрании рукописей Государственной Публичной Библиотеки им М. Е. Салтыкова-Щедрина. Я был буквально потрясён возможностью перелистывать, в числе прочих, «О средствах против превратностей судьбы»/De remediis utriusque fortunae (Милан, 1388), «Канцоньере»/Canzoniere и «Триумфы»/Trionfi (Италия, XV в.) Франческо Петрарки/Francesco Petrarca, «Филоколо»/Filocolo (Италия, XV в.) Джованни Боккаччо/Giovanni Boccaccio, «Комментарий о первой Пунической войне»/Commentarius primi belli punici (1431) и «Комментарий о событиях своего времени»/Commentarius rerum suo tempore gestarum (1436) Леонардо Бруни/Leonardo Bruni, «Как отличить истинных друзей от льстецов, по Плутарху»/De differentia veri amici et adulatoris ex Plutarco versio (Италия, XV в.) Гварино да Верона/Guarino da Verona, «О благородных нравах и свободных науках»/De ingenuis moribus ac liberalibus studiis (Италия, конец XV в.) и «История Геродота книга IX»/Herodoti historiae libri IX. Версия (Германия, 1504 г.) Лоренцо Валла/Lorenzo Valla.

Публичка, появившаяся как монументальное и символическое пространство, предназначенное для универсальной образовательной деятельности, была колыбелью учёности, предоставленной обществу. Она была необходима не только для сохранения знания, основанного на письменном и печатном слове, приобретающем вечную ценность, по сравнению с неустойчивым устным или виртуальным словом, постоянно под неопределённой угрозой исчезновения, но также и для классификации и систематизации знания в уни-версуме, а это значит – в ориентированном мире. Она всегда была действительно универсальной библиотекой, способной удовлетворить любую потребность и любопытство, настоящее «святилище» знаний, нечто подобное размещённой в книжных шкафах энциклопедии, но, в первую очередь, библиотекой общедоступной. Она соответствует идеалу универсальной библиотеки, описанному Габриэлем Ноде`/Gabriel Naudé: «Ничто не делает библиотеку более достойной уважения, чем тот факт, что каждый находит в ней то, что ищет, не получив возможности найти в других местах». Но в то же самое время она показала свою жизненную силу, раскрывая потенциал изученных и классифицированных сведений через обновление памяти и миропорядка сообразно философским устремлениям основавшей её просвещённой государыни, поистине очарованной и покорённой Энциклопедистами, что подтверждает весомость пользы, которую она принесла для прогресса общества

С течением времени, в том числе, и в советский период, Библиотека стала избранным местом для диалога и встреч между российскими и иностранными интеллектуалами. С Италией она интенсивно развивала взаимодействие в сфере культурного обмена, в особенности, с Университетами Флоренции и Сиены, а также с Фондом Чини/Fondazione Cini в Венеции. В результате сотрудничества с итальянистом Ларисой Георгиевной Степановой, которая пользовалась книжными собраниями Публички, в октябре 1980 года был опубликован сборник статей «Культура русской традиции в XIX и XX веках»/La cultura nella tradizione russa del XIX e XX secolo под редакцией Д’Арко Сильвио Авалле/D’Arco Silvio Avalle, директора издания Strumenti Critici/«Инструменты критики», одного из наиболее престижных посвящённых культуре и литературной критике итальянских журналов. Достойно упоминания также издание 2010 года Донателлы Феррари Браво/Donatella Ferrari Bravo и Элены Треу/Elena Treu под заглавием «Слово в русской культуре XIX и XX веков. Материалы по исследованию слова»/Parola nella cultura russa tra ‘800 e ‘900. Materiali per una ricognizione dello slovo. Пониманию важности роли, которую сыграла Библиотека в культурном обмене между Россией и Италией способствуют опубликованное в 1980 году «Обозрение итальянской литературы в СССР (Исследования и переводы 1917-1975 г.г.»/Rassegna della letteratura italiana in URSS (Studi e traduzioni 1917-1975) авторства Иджинио Де Лука/Iginio De Luca, недавняя публикация Джузеппины Ларокка/Giuseppina Larocca из Университета Флоренции, озаглавленная «Ещё о восприятии российской теории литературы в Италии (1963 – 2015 г.г.»/Ancora sulla recezione della teoria letteraria russa in Italia (1963-2015), а также два библиографических издания под редакцией Стефании Паван/Stefania Pavan, опубликованные Ассоциацией «Познаём Евразию»/Associazione Conoscere Eurasia под заглавиями «Италия кириллицей»/Italia in Cirillico и «Россия на Итальянском»/Russia in italiano, соответственно, в 2013 и 2016 г.г., содержащие перечень всех книг на русском языке, переведённых на итальянский и всех книг на итальянском, переведённых на русский за последние сто лет.

Библиотека также была обязательным местом посещения итальянских писателей, за всё время их поездок в Россию. Остановлюсь на некоторых из них: Раффаэле Кальцини/Raffaele Calzini «Россия весёлая и ужасная»/Russia gaia e terribile, 1926; Винченцо Кальдарелли/Vincenzo Cardarelli «Путешествие поэта в Россию»/Viaggio d’un poeta in Russia, 1928; Курцио Малапарте/Curzio Malaparte «Осмысление Ленина. Я – в России и в Китае»/Intelligenza di Lenin. Io in Russia e in Cina, 1929, 1956; Коррадо Альваро/Corrado Alvaro «Творцы потопа: поездка в Советскую Россию/I maestri del diluvio. Viaggio nella Russia Sovietica, 1934; Энрико Эмануэли/Enrico Emanuelli «Советские рассказы»/Racconti sovietici, 1935, «Планета Россия»/Il Pianeta Russia, 1952; Либеро Биджаретти/Libero Bigiaretti «Мы побывали в СССР»/Noi siamo stati nell’URSS, 1949; при участии Антонио Банфи/Antonio Banfi, Ренато Гуттузо/Renato Guttuso, Рануччо Бьянки Бандинелли/Ranuccio Bianchi Bandinelli, Карло Дзекки/Carlo Zecchi, Джузеппе Ди Витторио/Giuseppe Di Vittorio, Паоло Роботти,Paolo Robotti; Рената Вигано`/Renata Viganò «Унита`»/Unità, 1950; Итало Кальвино/Italo Calvino «Дневник путешествия в Советский Союз»/Taccuino di viaggio in Unione Sovietica, 1951; Витторио Джованни Росси/Vittorio Giovanni Rossi «Совет»/Soviet, 1951; Сибилла Алерамо/Sibilla Aleramo «Россия, другая страна»/Russia, altro paese, 1952; Беньямино Даль Фаббро/Beniamino Dal Fabbro «Русский дневник. Кремлёвские часы. Осень в России»/Taccuino di Russia. Gli orologi del Cremlino. Un autunno in Russia,1953; Анна Мария Ортезе/Anna Maria Ortese «Русский поезд»/Il treno russo, 1954; Карло Леви/Carlo Levi «У будущего старинное сердце»/Il futuro ha un cuore antico, 1955; Альберто Моравиа/Alberto Moravia «Месяц в СССР»/Un mese in URSS, 1956; Томмазо Фьоре/Tommaso Fiore «В страну Утопии»/Al paese di Utopia, 1957; Пьер Паоло Пазолини/Pier Paolo Pasolini «Сельский праздник для тридцати тысяч», Вие Нуове, 10 августа 1957 г./ Festa di paese per trentamila, Vie Nuove, 10 agosto 1957; Эмилия Сароньи/Emilia Sarogni «Русские не кусаются»/I Russi non mordono, 1958; Гоффредо Паризе/Goffredo Parise «Это – Россия Хрущёва»/Questa è la Russia di Krusciov, 1960; Гуидо Пьовене/Guido Piovene «Путешествие в Советский Союз”/Viaggio in Unione Sovietica, 1960; Пьер Антонио Куарантотти Гамбини/Pier Antonio Quarantotti Gambini «Под небом России»/Sotto il cielo di Russia, 1961; Марио Сольдати/Mario Soldati «Короткое путешествие в страну долгого времени»/Viaggio breve nel paese del tempo lungo, 1966; Джино Монтесанто/Gino Montesanto «До самой Юрмалы»/Fino a Jūrmala, 1975; Джина Лагорио/Gina Lagorio «Россия по ту сторону СССР»/Russia oltre l’URSS, 1989.

В конце того месяца августа 1978 года, за несколько дней до отъезда в Италию, когда я заканчивал мои исследования в Ленинском читальном зале, Леонид Александрович Шилов подошёл ко мне с как будто с видом заговорщика, чтобы представить Дмитрию Сергеевичу Лихачёву, который намеревался покопаться в библиографических материалах, погрузившись в них едва ли не с головой. Я тогда был совершенно не знаком с этим легендарным филологом, иконой русской средневековой культуры, и буду навсегда признателен Шилову и Библиотеке за то, что впоследствии мне посчастливилось встречаться с Дмитрием Сергеевичем, в особенности, когда он стал Председателем правления Советского фонда культуры, имея возможность оценить его глубокий гуманизм и безграничную интеллигентность. Во время одной совместной поездки во Флоренцию меня поразили его необыкновенные знания литературы гуманистов и искусства итальянского Возрождения в сочетании со скромным и простым поведением.

Когда наступил момент моего расставания с Публичкой, растроганная Елена Викторовна Бернадская проводила меня до выхода, с просьбой позаботиться об эпистолярном Наследии Анджело Калоджера` и опубликовать, по крайней мере, входящие в него письма Шипионе Маффеи/Scipione Maffei журналисту-камальдолийцу.

С тех пор и по сей день я неоднократно посещал Библиотеку. В 2011 году, благодаря поддержке Банка Интеза Россия, был отреставрирован трактат Жан-Жака Руссо «Об общественном договоре» с пометками Вольтера. В 2016 году мы, наконец, осуществили мечту Бернадской и опубликовали Письма Шипионе Маффеи Анджело Калоджера` в издании Ассоциации «Познаём Евразию», под редакцией Коррадо Виола/Corrado Viola и Фабио Форнера/Fabio Forner, с моим предисловием. С 2017 по 2019 годы мы выполнили оцифровку всех адресованных Калоджера писем, что составило более двенадцати тысяч единиц. Кроме того, в ноябре текущего года мы планируем опубликовать, опять же в сотрудничестве с Ассоциацией «Познаём Евразию», переписку Калоджера` Джованни Лами, известным и влиятельным издателем с 1740 по 1779 годы флорентийcкого научного журнала «Литературные новости»/Novelle letterarie.

Нас с Дирекцией Библиотеки связывает интерес и обязательства продолжать поэтапно публикацию других неизданных писем из эпистолярного Наследия венецианского журналиста.

Публичка не только осталась навсегда в моём сердце, но и определила мою судьбу как исследователя 18 века, очарованного культурой Просвещения и реформаторской деятельностью Екатерины II».

Читать другие истории акции "Моя Публичка".