Лейб Квитко
Из цикла «Детская литература на идише»
Квитко рос без родителей, которых, как и многочисленных братьев и сестер, свел в могилу туберкулез. Вся семья держалась на бабушке, она одна вопреки всем несчастьям сохраняла неизменный оптимизм и волю к жизни. Маленький Лейбеле обожал свою бабушку, о чем свидетельствует псевдоним "Лев Бабушкин", которым поэт подписывал свои первые поэтические опыты.
Впрочем, как раз писать Квитко научился довольно поздно, а русскую грамоту вообще освоил самоучкой, будучи уже почти юношей. Это неудивительно, поскольку Лейбеле был вынужден начать работать очень рано. Он перепробовал множество занятий. Однако во время работы он всегда напевал или декламировал себе под нос стихи - привык, по собственному определению, "думать" стихами.
В 1915 г. талантливый паренек познакомился в Умани с Довидом Бергельсоном, который уже тогда предрек ему большое поэтическое поприще. Затем состоялся дебют Квитко: в Киеве в 1917 г. вышла его книжка для детей "Лидэлэх" ("Песенки"). Она легко вписалась в контекст деятельности "Культур-Лиги", в изданиях которой участвовал молодой поэт.
Через год из-под пера Квитко вышла первая поэма об Октябрьской революции на идише - "Ин ройтер штурм" ("В красной буре"). Было бы неверно рисовать образ поэта прямолинейно, обходя внутренние противоречия, умолчав о сомнениях. Квитко не был склонен упрощать ситуацию в первое послереволюционное время. Поэт знал, что "сотни тысяч людей изучают вслепую, ощупывают мир со всех сторон, каждый шаг его, ищут лицо мира и не находят". Ранний Квитко изображал силу пришедшего в движение народа и вместе с тем его слабость. Он показал революционное пробуждение масс, их стихийную силу, еще скованную пережитками прошлого. Поэт писал и о тех, кто блуждает, не видя еще ясного пути в будущее. Не всё в те годы было ясно и самому Квитко. Поэтому поэма "В красной буре" - произведение не о триумфах, а о буднях и противоречиях революции, о "всех страданиях, всех болях в их тысячных превращениях".
Это, а также тревожное смятение перед мрачным и таинственным в жизни, которое отчетливо прослеживается в сборниках "Трит" ("Шаги", 1919) и "Лирик. Гайст" ("Лирика. Дух", 1921), по мнению проницательного критика Ш. Нигера, роднило творчество Квитко и символиста Дер Нистера. Кто знает, как развивалось бы это творчество, не случись в жизни Квитко крутой перемены. Но в 1921 г. ему, как и некоторым другим еврейским поэтам, Киевское издательство предложило выехать за границу, в Германию - учиться, получить образование. Это было давней мечтой Квитко и, конечно, он согласился.
Поэт оказался в Берлине, куда после первой мировой войны переместился центр идишского литературного мира. Сегодня принято думать, что в 1920-е гг. в Берлине сосредоточился весь цвет еврейской интеллигенции. Но Квитко не нашел себя в этой блестящей среде (о которой до конца жизни отзывался весьма резко). В это время он как раз вступил в Компартию Германии, участвовал в подполье. Вполне логичным выглядит его возвращение в 1925 г. на Родину, где он вошел в литературную ассоциацию "Октябрь" и стал членом редакции журнала "Ди ройте велт" ("Красный мир").
В эти годы одна за другой выходят в свет книги Квитко, и каждая в чем-то автобиографична, выстрадана. В томике с экзотическим названием "Риограндер фел" ("Кожа в Рио-Гранде") повествуется о тяжелейшей работе приемщика кож в порту, о которой Квитко знал не понаслышке. Еще в большей степени автобиографична повесть "Лям и Петрик", в которой говорится о дружбе и приключениях еврейского и украинского мальчиков. И, конечно, продолжают выходить стихи - стихи для детей. Только в 1928 г. в разных издательствах страны вышло 17 книг для самых маленьких читателей.
 |
 |
Сатирические стихи Квитко в "Ди ройте велт", которые впоследствии составили раздел "Шаржи" в его сборнике "Герангл" ("Схватка", 1929), а особенно стихотворение "Дер штинклфойгл Мойли" ("Вонючая птичка Мойли", то есть Мой[ше] Ли[тваков], направленное против диктата в литературе деятелей Евсекции, вызвали разгромную кампанию, в ходе которой "пролетарские" писатели обвинили Квитко в "правом уклоне" и добились исключения его из редакции журнала. Заодно подверглись административным репрессиям писатели-"попутчики" - Д. Гофштейн, Г. Казакевич и др.
В результате оставшийся без литературного заработка Квитко в 1931 г. поступил рабочим на Харьковский тракторный завод. В том же году поэту удалось опубликовать сборник стихов на производственные темы (опять-таки, это поэтическая автобиография), но эта книга также не заслужила одобрения "пролетарской" критики. Лишь после ликвидации в 1932 г. литературных ассоциаций и группировок Квитко занял одно из ведущих мест в советской литературе на идише, главным образом как детский писатель. С 1936 г. он поселился в Москве. Его стихи, составившие сборник "Геклибене верк" ("Избранные сочинения", 1937), уже всецело отвечали нормам так называемого социалистического реализма.
Делом всей жизни Лев Квитко считал роман в стихах "Годы молодые". Судьба романа в известной степени повторила судьбу его автора. Поэт работал над книгой тринадцать лет (с 1928 по 1941). Вышли в свет сигнальные экземпляры. Они находились на складе, когда на город налетели фашистские бомбардировщики, и погибли в пламени начавшегося пожара. Только в 1968 г. роман был опубликован в нашей стране в переводе на русский язык (причем критики, многие из которых имели представление об оригинале, единодушно сходились в том, что перевод значительно уступал ему). Впрочем, 16 глав на идише были опубликованы в 1956-1963 гг. в парижской газете "Паризер цайтшрифт".
В 1940 г. Квитко вторично вступает в Компартию - на сей раз в ВКП(б). Вскоре началась война. В действующую армию поэта не взяли, а вызвали в Куйбышев для работы в Еврейском антифашистском комитете. Квитко входил в редколегию газеты "Эйникайт" ("Единство"). Сборники стихов Квитко, выпущенные в годы войны, например, "Файер ойф ди соним!" ("Огонь по врагу!"), призывали к яростной борьбе против нацистов.
Занятия политикой не были уделом поэта Л. Квитко. Он вернулся к делам писательским, в 1946 году был избран председателем профкома юношеских и детских писателей. В 1947-1948 гг. входил в редколлегию литературно-художественного альманаха "Геймланд" ("Родина"). Квитко мечтал издать новые детские книжки, а на деньги, полученные от их издания, построить дом для писателей, оказавшихся без жилья вследствие войны.
Но 20 ноября 1948 г. Еврейский антифашистский комитет был распущен, а 22 января 1949 г. Квитко арестовали, и началась самая трагическая полоса в жизни поэта. Суд приговорил его к высшей мере наказания, лишил всех полученных им ранее правительственных наград. Приговор был приведен в исполнение 12 августа 1952 года. Эта дата стала началом конца еврейской литературы в СССР: Гитлер убил ее читателей, Сталин убил ее писателей.
За этим последовала реабилитация убитого поэта, которая уже никому не могла помочь. Вышли в свет несколько больших книг Квитко и множество детских книжек. В 1976 г. в издательстве "Детская литература" появился даже сборник статей и воспоминаний о Квитко, что было принято делать только для признанных классиков советской литературы.
 |
 |
 |
Судьба Квитко поразительно полно охватывает многие этапы жизни и гибели лучших представителей советского еврейства. Но есть в ней нечто особенное: талант Квитко особенно ярко раскрылся в его поэзии для детей и о детях. Здесь он не знает себе равных во всей еврейской литературе.
Вот как отзывались о Квитко его друзья и коллеги по литературному цеху.
"Из советских еврейских писателей Лев Квитко, наверное, самый популярный. Известность он получил главным образом благодаря своим детским стихотворениям. Но, говоря о мастерстве Квитко, критики нередко забывали, что его изумительные, признанные классическими стихи, на которых выросло несколько поколений советской детворы, - только одна из граней его таланта", - утверждал литературовед Г. Ременик.
Закончить рассказ о поэте хотелось бы словами писателя Л. Пантелеева, оставившего прекрасные воспоминания о Квитко: "Есть люди, которые излучают свет. Таким был Квитко. Возможно, это сказано излишне громко и красиво, но дело обстояло именно так".
***
Выставка, посвященная творчеству Квитко, проходит в рамках цикла "Детская литература на идише", однако на ней представлено и несколько книг, адресованных взрослым читателям. Эти книги являются неотъемлемой частью поэтической биографии автора. И все же главный акцент сделан на детских оригинальных произведениях, вышедших при жизни поэта. Хотелось бы подчеркнуть, что экспонаты выставки дают возможность оценить все богатство оформления таких изданий. Книги Квитко иллюстрировали признанные мастера: В. Конашевич, В. Алфеевский, И. Плещинский, Г. Ингер и многие другие. Широко известны иллюстрации И. Дайца к едва ли не самым популярным стихотворениям Квитко - "Кисанька" и "Скрипочка". Весьма плодотворным оказалось сотрудничество Квитко и И.-Б. Рыбака. Художник прекрасно улавливал настроение поэта, - к примеру, сцена в Берлине из книжки "Карл и Мизра" изображена прямо-таки гротескно, но общий настрой рисунка - подавленный, настороженный. Не так ли и сам автор ощущал себя в берлинской среде?
 |
 |
А вот пример совсем иного рода: проникнутая тонкой иронией графика А. Д. Короткина. Достойны особого внимания орнаменты, созданные Короткиным в качестве заставок к стихотворениям Квитко. Эти орнаменты стилистически близки к образцам народного еврейского искусства и напоминают не то резьбу в старых синагогах, не то изображения на надгробиях. Однако реалии современности не дают простора печальным ассоциациям: в один из таких орнаментов - заставке к стиху на актуальнейшую тему санитарии и гигиены, - вплетена… ванна с купальщиком!
 |
 |
Несколько книжек-раскрасок для самых маленьких создали А. Пестун-Дибровский и К. Агнит-Следзевский. А в 1928 г. в Харькове вышла серия стихотворений Квитко, оригинально и очень стильно оформленная Г. Фишером.
 |
 |
На выставке можно увидеть и работы не столь известных мастеров, но все они создают совершенно особое настроение жизнелюбия и оптимизма. Приглашаем всех!
См. Каталог выставки
См. также Детская литература на идише, Ицик Кипнис, Не только сказки...
Детские книги на идиш из фондов ОЛСАА (эл. коллекция)
