«Я обомлел, когда увидел здесь плитку Бергенгейма»
«На одном из кладбищ в Стрельне я заглянул в руины старинной часовни-усыпальницы, которая ещё лет пять назад была цела. Под мусором виднелся фрагмент пола, выложенный керамическими плитками жёлтого и красного цветов. Одни из них была перевернута, и на ней значилась загадочная надпись, выполненная художественным шрифтом в старой орфографии: «Бергенгейм. Харьков». Посередине – клеймо: большая буква «Х», вокруг которой размещены буквы «ТБЭБ».
Чтобы разгадать тайну, пришлось порыться в литературе. Труднопроизносимое для русского языка слово «Бергенгейм» оказалось фамилией финна шведского происхождения. Эдуард Эдуардович Бергенгейм был сыном архиепископа города Або (ныне Турку). Но причём здесь Харьков?...
Когда Бергенгейм-младший подрос, то не пошел по стопам отца, а захотел стать военным. В 1863 году окончил с отличием Финляндский кадетский корпус в Фридрихсгаме (Хамина), затем – Николаевскую инженерную академию в Петербурге, после чего был направлен на строительство Курско-Харьково-Азовской железной дороги. После каменисто-болотистой южной части Финляндии, где он родился и вырос, Бергенгейм, был поражен пропадавшими без дела залежами глины в южной части России. Местные умельцы делали из нее только макитры и глечики (глиняную посуду) да детские свистульки.
Предприимчивому молодому инженеру хватило шести лет, чтобы организовать в Харькове завод по производству терракотовых и глиняных изделий. До этого на юге Российской империи таких предприятий не было. Глину привозили из Донецкого бассейна. За свои труды на благо России Бергенгейм в 1879 году получил титул барона Великого княжества Финляндского.
Примечательно, что Эдуард Бергенгейм приходился дядей обедневшему барону Густаву Маннергейму, который дважды в 1886 – 1887 году приезжал к нему в Харьков. Маннергейму, желающему поступить в петербургское военное училище, необходимо было освоить русский язык. И дядя помог Густаву, нанял наставником кавалерийского капитана Сухина (за 75 рублей в 1886 году и за 350 рублей в 1887-м), который обучал будущего маршала и президента Финляндии русскому языку и верховной езде в Чугуевском военном лагере. Там юный Маннергейм постиг и практику военного дела, принимая участие в кавалерийских маневрах…
Чтобы продвигать керамическое производство в Харькове, Бергенгейм в 1887 году стал депутатом (гласным) местной городской думы. В 1891 году его завод был реорганизован в «Товарищество для производства огнеупорного кирпича, кирпичных плит для тротуаров, гончарных, терракотовых и других изделий». С этого времени на изделия ставилось клеймо качества «ХТБЭБ», что означало «Харьковское товарищество барона Эдуарда Бергенгейма».
С 1892 года на заводе было налажено изготовление керамических плиток для полов: тогдашний прейскурант насчитывал 32 цветных образца. Производство доходило до нескольких миллионов штук в год. Бергенгеймовскими плитками были выложены полы не только в богатых домах и храмах Харькова, но и в царском дворце в Ливадии, «доме с химерами» в Киеве, вокзалах в Москве и в других представительных зданиях Российской империи.
По мнению специалистов, и в Петербурге более половины построенных в начале XX зданий устланы «баронской» плиткой из Харькова. И сегодня встретить её можно повсюду. Много лет я хожу в Российскую национальную библиотеку, но практически никогда не обращал внимание на пол, что у меня под ногами. А недавно глянул и обомлел: парадный вход в Публичку и другие помещения «вымощены» той самой плиткой…
Что касается Бергенгейма, то он скончался в 1893 году на пятидесятом году жизни и был похоронен в Харькове. Его отлаженное производство продолжало действовать до революции. И в советское время Харьковский керамический завод продолжал претворять в жизнь идеи финляндского барона, но, конечно же, без упоминания о нем».