РНБ Российская национальная библиотека
18.09.2020

«Моя Публичка». Михаил Пиотровский: «У нас единые кровеносные сосуды»

Михаил Борисович Пиотровский
Академик Российской Академии наук, профессор, Президент Союза музеев России, Почётный гражданин Санкт-Петербурга, генеральный директор государственного Эрмитажа Михаил Борисович Пиотровский – об именных библиотеках, родственных связях в семье единого культурного Петербурга и возвращении любви к чтению.

- Михаил Борисович, расскажите, пожалуйста, бывали ли Вы в Публичке в качестве читателя?

Конечно, бывал, но не очень много в последнее время. В студенческие годы я ходил в библиотеку как читатель дискриминированный. Нас тогда пускали только на Фонтанку, но не в главное здание. Мы тогда выяснили, что мир вообще делится иерархически и, особенно, - культурный мир. И сквозь эту преграду между мирами нужно было как-то проходить. И мы знали как именно. Когда, например, нам хотелось попасть на интересную выставку в зале эстампов, мы составляли в корпусе на Фонтанке требование на сборник Хлебникова. Тогда это было очень экзотично, потому что не было никакого Хлебникова на Фонтанке. И нам давали направление в главное здание.

Новый корпус Публички на Московском проспекте, в церемонии открытия которого я тоже принимал участие, у меня связан с именем Владимира Николаевича Зайцева. Он был не просто замечательный директор. Я часто встречался с ним вокруг библиотеки. Видел, как много он бился за то, чтобы построить новое здание. Как он доказывал всему миру, что он достоин того, чтобы быть директором. Он и оказался очень достойным. В то время, когда ничего не было, и денег не было, а он пробивал строительство нового здания. Сейчас это кажется невозможным, но ему удалось это сделать. Кроме того, он успел переименовать нашу Публичку в Российскую национальную библиотеку. Если бы он не успел или не смог этого сделать, то, конечно, Российская государственная библиотека носила бы это название. Хотя Зайцева в своё время и критиковали за новое название, но он оказался абсолютно прав. Это, по сути, спасло библиотеку, потому что пытались её объединить, поглотить. И мне тогда пришлось вмешиваться и говорить об этом. У Владимира Николаевича Зайцева было очень много симпатичных дел, и человеком он был очень симпатичным. Кроме библиотеки и всяких культурных событий мы часто встречались в коридорах власти, где он настойчиво отстаивал интересы библиотеки.

На церемонии открытия нового здания библиотеки был один интересный эпизод. Приехал Президент и он пошутил, что вчера ему подарили флешку такого размера, что на неё можно записать всю библиотеку. Видимо, в шутку намекая, что скоро библиотеки будут не нужны, как и большие просторные здания. Надо сказать, что сейчас мы все вместе - и музеи, и библиотеки отстаиваем своё право на то, что мы бесценны и никакие флешки нас никогда не заменят. В этом смысле оказалось, новое здание библиотеки выполняет и общественную роль. Мне несколько раз приходилось бывать там в последние годы на сессиях, посвященных Арабской культуре. Мне очень приятно, что у Вас находится библиотека знаменитого русского и советского арабиста Игнатия Крачковского, лекции по книгам которого я слушал на первом курсе университета.

Большие французские хроники. Ок. 1455-1457 гг. Франция
Очень важная вещь, что библиотека включает в себя именные библиотеки и их дух. Это мне очень симпатично. Например, уехавшая из Эрмитажа библиотека Вольтера, библиотека Дидро. Это целая история. Мы давали разрешение на то, чтобы снять копию скульптуры Вольтера, которая стоит в Эрмитаже. Это драматическая история, как, например, был создан музей книги в Эрмитаже при Николае I. Он тогда приказал привезти в Эрмитаж западные и восточные иллюминированные рукописи. Вам очень повезло, потому что затем рукописи были переданы в Императорскую публичную библиотеку. И всё это сейчас находится в Российской национальной библиотеке. Вот такие у нас родственные связи. Мы часть единого культурного Петербурга: Эрмитаж, Кунсткамера, музей восточных рукописей, Русский музей, Публичная библиотека. У нас единые кровеносные сосуды. Хотелось бы, чтобы мы всегда помогали друг другу, не забывали, ведь учреждения культуры всегда находятся под некой осадой.

- Каждую изданную книгу «Эрмитаж» дарит Российской национальной библиотеке. И за это мы Вам премного благодарны. Причем в каждом экземпляре проставлен экслибрис музея. Истинно ли выражение: «То, что попало в библиотеку или музей остаётся в истории навсегда»?

- Абсолютно. Музей существует для посетителей, а библиотека – для читателей – таковы современные взгляды на предмет. Но в перспективе столетий они только частично существуют для потребителей. Они существуют, чтобы хранить это культурное наследие. Книга в библиотеке может не быть востребована десятилетиями, но она всё равно должна быть как экземпляр. Например, книги Вольтера давно все оцифрованы, их руками трогать не нужно. Но они нужны, потому что это средоточие знания и памяти. Мы этой памятью делимся с людьми. Тут очень важен этот момент: мы не услугу оказываем людям, не билет на поезд продаём, а на время уступаем часть наших прав, допуская в наши хранилища. Бывает так, что люди начинают считать, что мы для них обслуга, не больше. Но на самом деле мы есть средоточие, которое нужно оберегать и охранять. Это очень важно особенно сейчас, когда развиваются электронные носители. Со временем эти новые форматы и прочитать уже нельзя будет, но они всё равно будут лежать и напоминать об определённом этапе развития слова и человечества. Как показал опыт, те формы, которые хранятся в библиотеке, сохраняются лучше, чем какие бы то ни было другие.

- Нужно ли сейчас иметь дома библиотеку, когда, как многим кажется, всё можно найти в несколько кликов компьютерной мышью в интернете?

- Во-первых, кому-то нужно две книги, а кому-то – десять тысяч книг и все они будут полезны. Про каждую книгу на своей полке я помню, когда и почему я её купил, когда читал. Сейчас, когда книг в библиотеке стало очень много, я покупаю только то, что буду читать именно сегодня. Книги – это важная часть человеческой жизни. Кроме того, абсолютная иллюзия, что всё можно найти кликом мышки. Ничего найти нельзя. Громадный пласт культуры отсутствует в интернете. Там появляется или специально избранное, или что-то новое. Сейчас в связи с пандемией я много работаю дистанционно в интернете и в этом ещё раз убедился. Качественную и достоверную информацию о целом ряде событий найти в интернете совершенно невозможно. Очень важно сверять найденную в интернете информацию с достоверными источниками - книгами, с книжной библиографией. Иначе картина, формируемая интернетом, будет очень однобокой. Хотя, надо признать, библиотеки сегодня многие свои книги оцифровывают и предоставляют в широкий доступ. Плюс эти авторские права, которые существуют, они исправляются благодаря тяжелому грузу книг.

- Важно ли прививать ребёнку любовь к чтению с детства? Ваш отец, Борис Борисович Пиотровский, как-то способствовал тому, чтобы Вы полюбили читать книги? Читал ли он Вам книги?

Это как-то само собой разумелось. У отца были книги по истории Египта, Месопотамии, которые он покупал ещё студентом, когда денег было мало. Он помнил детали покупки каждой этой книги, на каком развале на Невском он её нашёл. С детства во мне воспитывалось, что у каждой книги есть своя история. Раньше у нас было много переездов и на виду всегда стояли книги, которые в то время было сложно найти. Сейчас, когда мне часто присылают книги, конечно, стало немножко проще.

Я замечаю, что люди возвращаются к чтению. Мы являемся свидетелями такой борьбы между визуальной культурой и культурой слова. Нынешнее поколение «Z» - скорее визуальное, а предыдущее поколение больше читало. Сейчас, по-моему, происходит возвращение к текстам. Это известная вещь, что существует христианская изобразительная культура, потому что книги никто не читал, и её нужно было рисовать. Рисовали, а потом иллюстрации толковали. А в исламе Коран читали и знали все. Это религия слова и текста. И поэтому изображать ничего не надо было. Нужно было только красиво писать. И книга для них стала по-настоящему главным, что есть. Ведь в Европе Библия долго не была книгой книг. Вот и тут разные культуры существуют рядом, сменяя друг друга, меняя соотношение сторонников слова и текста. У меня есть ощущение, что люди начинают читать. Мы немножко проповедуем такое искусство. У нас вышел фильм продолжительностью 5 часов 20 минут, снятый на телефон в Эрмитаже. Камера движется медленно, играет музыка. Получилось такое медленное чтение. Сегодня все научились быстро читать и вот сейчас мы возвращаемся к медленному, вдумчивому чтению. Когда получаешь удовольствие от чтения, когда понимаешь, что такое хороший язык, и что такое плохой язык. А когда читаешь быстро, то всё одинаково. Так, что, дай Бог здоровья библиотекам!

- Что вы хотели бы пожелать Российской национальной библиотеке в честь 225-летия?

Желаю, чтобы дальше всё шло так же успешно и талантливо, как и раньше. Мелкие неурядицы обязательно успокоятся, всех целей вы достигнете. Это большая гордость и счастье работать в таком замечательном месте, которое на самом деле вечно в силу Петербурга, его культуры. Ходить в Российскую национальную библиотеку читать книги – это большая привилегия.

Беседовал Андрей Тарасов.

Морской навигационный атлас Батисты Аньезе. 1546 г. ВенецияМорской навигационный атлас Батисты Аньезе. 1546 г. ВенецияМихаил Борисович Пиотровский  в рабочем кабинетеСкульптура Вольтера в Отделе редких книг Российской национальной библиотеки

Читать другие истории акции "Моя Публичка".

 

Онлайн-консультант
Онлайн-консультант