ПОЛОЦК

Проезжаю боры и на широкой равнине вижу город Полоцк. Костёл св. Стефана [1] и собор св. Софии [2] на замковой горе, [3] которые, стоя в тумане, кажется, своими башнями достигают облаков; их исполинские здания высятся над городом и всеми окрестностями. При взгляде на эту картину в мыслях моих вновь ожили образы прошлого; к сердцу подступила грусть, и со слезами на глазах направился я навстречу этим высоким зданиям.

Погрузившись в печальные воспоминания, подхожу к городу. Сады Спаса [4] напоминают мне давние майские прогулки, театр среди густых лип под открытым небом; там юношеское воображение под заботливым оком учителей в первую очередь училось познавать Творца этого мира, Его заботу о каждом создании, и восхищаться красотою неба и земли.

Недалеко от Полоты стоит каменный костёл св. Ксаверия; [5] тут кладбище, где покоится прах благочестивых монахов иезуитского ордена, светской молодёжи и старцев, с которыми я когда-то был знаком, кому был товарищем и другом. Невыразимое чувство навеяла на меня эта картина, казалось, будто душа моя зрит их в образах ангелов, что грядут к небу; усердно прочёл я молитвы и долго стоял в задумчивости, глядя на это святое место. Давние времена, давняя жизнь, давние обычаи и богослужения живо представали в моих воспоминаниях. О, счастливые! Они видели лучшие времена, спят в родной земле, а я? к каким приплыл я берегам, где найду покой после этого бурного странствия?

За Полотою, на широкой равнине, как зеркало, отражает солнечный свет небольшое оконце воды, что называется Воловьим озером. Говорят, что когда-то оно было в самом городе, и до установления христианской веры на этом озере стояли святыни Перуна и Бабы Яги, [6] но ныне от этой древности не осталось никаких следов.

На окраинах Полоцка тамошние жители о каждом уголке могут рассказать какое-нибудь историческое предание. На другой стороне Двины, за несколько вёрст отсюда, стоит маленький костёл св. Казимира [7] – на том месте, где, как рассказывают, святой явился перед войском своих соотечественников и перевёл их через быстрые воды реки. [8] И до сего дня показывают в том месте под Струнью [9] песчаный подводный вал, где проходило войско. Церковь Бориса и Глеба была будто бы построена чудесным образом самими святыми. [10] Над самой Двиной, на крутом берегу, в красивом месте стоит Экимань, [11] имение панов Беликовичей; весь город Полоцк видать оттуда как будто в чудесной панораме, а весенней порой, когда разольются воды, у подножья горы слышны музыка и песни со стругов, [12] что плывут в Ригу. Немало и старинных преданий хранит эта местность в народных повествованиях.

Какие перемены встретил я в городе по прошествии восемнадцати лет! [13] Только древние валы по-прежнему зеленели травой, и две реки, что сливаются здесь, текли по тем же руслам. В нескольких местах закопчённые дымом и лежащие в руинах каменные дома напоминали о пожарах, которые не раз опустошали этот город. Погружённый в думы, ходил я по улицам, будто никому не знакомый чужеземец. Пробили часы на башне некогда иезуитского костёла, [14] и этот звук отозвался в моей душе, будто приветствие верного друга. Этот голос знаком мне с детских лет – когда-то он отсчитывал время учёбы и отдыха, будил на восходе солнца и призывал к новым трудам. Даже теперь, казалось, он повторял своим гулом: fugit irreparabile tempus. [15]

Голос костёльных колоколов тоже взволновал мои чувства, возродил в памяти всё минувшее. Оттон, ты помнишь тот громкий звонок, что собирал нас когда-то на занятия светскими и религиозными науками и на ежедневную молитву в храме Господнем? Он умолк навсегда и отзывается лишь в сердце да в памяти нашей.

Весна юности – самое лучшее время в жизни человека, когда, раскрывая цветок своего мышления, в буйном воображении видит он великое будущее, лелеет великие надежды, не помышляя о том, что есть на свете вихри и страшные бури, которые часто сокрушают все людские замыслы. Эта пора расцвета удивительно очаровательна, бывают часы, когда человек переносится в своих чувствах к неким необычайным райским утехам, и бывает так именно тогда, когда юноши, свободные от работы, возвращаются по домам, размышляют о науках, учителях и товарищах.

Приближается Пасха; с каким чувством, с какой верой исполняют все религиозные обязанности! Пост, подготовка к пасхальной исповеди, какое наслаждение и покой приносят они душе! В Великий четверг [16] каждый класс со своим учителем посещает тюрьмы и больницы, раздавая всюду, где возможно, некоторую сумму денег на милостыню убогим. Лишь человека с каменным сердцем такой пример не научил бы любви к ближнему!

В иезуитских школах каникулы обычно начинались с первого августа; учеников после сдачи экзаменов переводили в следующие классы; имена отличников печатали в книжечках для поощрения к дальнейшим успехам в науках.

В тот день город Полоцк, казалось, был столицей всей Белой Руси; шум и грохот экипажей отзывался по всему городу. Съезжались обыватели: одни – на торжества в день св. Игнатия Лойолы, [17] другие – чтобы поблагодарить тех, кто заботливо присматривал за их детьми, иные – чтоб побывать на представлении, которое ученики Полоцкой академии обычно готовили к этому моменту. Со всех сторон прибывали купцы и выгодно сбывали свои товары.

Перед Рождеством тоже были экзамены и состязания между учениками начальных классов, на которых они перед собранием родителей, опекунов и учителей задавали друг другу вопросы по латинской грамматике. На столе перед ними были разложены награды для отличившихся, и состязания всегда начинались такими памятными словами:

– Domine emule a quo incipiemus?

– A signo Sancti Crucis.

– Quid est signum Sancti Crucis?

– Est munimentum corporis et animæ.

– Faciamus signum Sancti Crucis:

– Faciamus. [18]

Тут все преклоняют колени, а после молитвы начинаются диспуты и демонстрация знаний. [19]

Оттон! вспомни те счастливые времена, вспомни друзей своей юности, товарищей, учителей, которые столько говорили нам о вере, о Боге, об обязанностях христианина и о науках; мир в те времена казался нам раем, ибо в людях, окружающих нас, мы видели только приветливых, чистосердечных и преданных друзей. Ныне ж мы прочли книгу, в которой описаны странствия по долине несчастий; пришла осень, и вызрел плод горечи!.. Часто мысленно повторяю эти стихи:

«Когда я правил корректуру этой страницы, меня невольно охватили чувства. Думы мои, окрылённые воспоминаниями, устремились к прозрачным водам Полоты. Помню великолепные башни города, который могу назвать родным; скромную черепичную кровлю святого для меня здания, его длинные коридоры и мерцание ламп в обширном костёле, и хвалебные псалмы , раздающиеся под его пёстрыми сводами, и протяжные звуки органа, что наполняют сердце благоговением перед Богом. Помню площадь, заполненную людьми во время трогательной процессии с изображением Святого Младенца , и знакомое звучание прекрасной музыки труб с костёльного крыльца. Помню наших добрых учителей и дорогих соучеников, высокий вал и мост над неторопливой рекою, и ровную песчаную дорогу, идущую среди золотых колосьев мимо одинокого верстового столба к далёкому Спасу, и невинные игры на зелёном лугу, и зной яркого солнца, и прохладу густого бора, и лазурное небо, и чистоту души, неопытной, беспечной – счастливой! Там, там колыбель моей юности.»