Все сели рядом с органистом, в комнате установилось молчание, только шум бури был слышен за стеною. Рассказ свой он начал так:

– Один молодой человек по имени Альберт, хорошо воспитанный и одарённый от природы приятной внешностью, получил в наследство от родителей несколько тысяч талеров. Не знал он ещё, что потратить деньги легко, а добыть трудно; не берёг того, что имел, любил игры и забавы и неожиданно для себя увидал, что шкатулка его стала, как тело без души, и приятели, которых раньше было много, исчезли.

Мальвина, его возлюбленная, родилась и выросла в городе, знала свет и была согласна с общим мнением женщин, что сердце можно отдать тому, к кому помимо воли растёт любовь. Но руку – лишь тому, чьи золото и почёт обеспечат благополучную жизнь.

Мальвина любила Альберта, любила беседовать с ним допоздна. Во время приятных разговоров быстро летел вечер, и часы часто били на стене, отсчитывая время, а серая кукушка печально куковала из открывающейся дверцы.

– Печальный голос кукушки наводит на меня невесёлые мысли, – сказал Альберт. – Кажется, он говорит сердцу, что и весна имеет свои горечи, время летит быстро, быстро проходит молодость, а в осеннюю пору своей жизни человек на всё смотрит холодно. Мальвина! Давай пользоваться временем, покуда чувства наши ещё молоды, а веселье приятно.

– Весна, лето и осень человеческой жизни приносят свои радости, – ответила Мальвина, – если человек не знает бедности и имеет всё, чего ему пожелается.

– Неужто счастье в богатстве?

– Без него и любовь стынет.

– Ты, как я погляжу, любишь деньги? – сказал Альберт.

– Кто ж не любит то, без чего не прожить?

Услыхав эти слова, Альберт долго сидел задумчивый, наконец, взял шапку и собрался уходить.

– Что ж ты сегодня так спешишь домой? – спросила Мальвина.

– Я человек небогатый, надо думать, как жить на свете.

– Раньше надо было начинать.

– Недаром голос кукушки наводил на меня тоску, это было пророчество.

И сказав это, он сразу вышел.

Вернувшись домой, Альберт бросился на постель, но не мог заснуть. Мир предстал в его мыслях совсем иначе, чем прежде. Понял он, наконец, что подлинная дружба и истинная любовь редко встречаются на свете. Где же у людей сердце? Все живут рассудком, только и заботятся, чтоб опередить друг друга в погоне за пустой славой и роскошной жизнью, а сами рассуждают о вере и любви к ближнему, обманывая всех вокруг и самих себя.

Эти мысли страшно разъярили Альберта; возненавидел он всех прежних знакомых и приятелей, стал презирать любовь, и душу его наполнили зависть и злоба.

На другой день, охваченный страшными мыслями, ходил он в одиночестве по полю. Наконец забрёл в густой лес; там, блуждая в тени высоких елей, от тяжкой печали пришёл в отчаянье.

– О! Если существует злой дух, – сказал он сам себе, – что даёт людям богатство, который помог бы мне, пусть и не надолго, я б ему хоть сейчас поклонился.

Едва он это произнёс, видит, сидит перед ним кто-то на гнилой колоде под деревом – огромного роста, нос длинный, острый, лицо худое, румяное, борода и волосы на голове рыжего цвета, одежда хоть и выцветшая, однако ещё отсвечивала красною краской; с тревогой глядя на него, Альберт застыл в молчании.

– Заметил твою печаль, – сказал незнакомец, – и готов тебе помочь. Чего потребуешь?

– Лучшей жизни. Я страдаю от нужды, и приятели предали меня.

– Поклонись тьме, и дух огня будет служить тебе, вернёт тебе золото и друзей. Будь хитёр и прозорлив, ибо слабость характера погубит тебя.

– Что я должен сделать, чтобы дух служил мне?

– Слушай и сразу исполни мой совет. Извлеки каплю крови из своего пальца.

Альберт добывает из пальца кровь.

– Одна единственная капля эта, – сказал незнакомец, – может наполнить ядом гадюку. Теперь возьми с собой эту кровь и, выходя из леса, поднимись на гору: там ползает змея, которая хотела ужалить ребёнка, но, потревоженная криком матери, утратила яд и теперь, презираемая всеми остальными змеями, скитается одна. Узнать её легко: [1] жёлтый хвост означает, что сила её ослабла. Дай ей проглотить каплю твоей крови, и она сразу обретёт яд и наберётся сил, а потом иди за ней, она даст тебе свою мудрость и богатство, в каждой искре огня будешь ты видеть духа, а слугой твоим будет Нiкiтрон, [2] он будет появляться из огня на каждый твой зов.

Сказавши это, незнакомец встал, пошёл в лесную чащу и пропал с глаз.

Альберт через дикие боры идёт в ту сторону, куда ему указал незнакомец. Когда уже наступил полдень, вышел он из-под лесной сени и поднялся на вершину песчаной горы. Встречает огромную змею с жёлтым хвостом, которая, увидев приближающегося человека, не имела сил уползти, а только, приподняв голову, смотрела на него огненным взором. Альберт на берёзовом листочке поднёс ей каплю своей крови; змея проглотила, и тут же жёлтый цвет на ней стал исчезать, а через полчаса она и совсем ожила.

Излечённая змея поползла с горы, вьётся среди кустов и вереска, всё дальше и дальше углубляясь в лес, а Альберт быстрым шагом идёт за нею.

Когда на западе гасло солнце и наступали сумерки, увидел он меж деревьев огромный дворец, в каждом окне которого сиял свет. Змея, быстро извиваясь по ступеням, направилась в большой зал, а за нею и Альберт; столы там заставлены едой и вином, слышатся звуки волшебной музыки, зеркала и картины на стенах в дорогих золотых рамах. Долго дивился Альберт на загадочные чудеса, разглядывая изысканную отделку этого дворца; послышался голос, который пригласил его сесть за стол, есть и пить всё, что для него приготовлено. После ужина перед ним появилась змея, держа во рту золотую монету. Она высоко подняла голову, чтоб отдать монету гостю. Альберт взял: на дукате [3] с одной стороны было отчеканено пламя, а с другой – корона и изображение змеи.

Пока он задумчиво разглядывал монету, снова послышался голос: «Покуда хранишь его, будет у тебя столько золота, сколько захочешь».

Змея исчезла, и он остался в зале один; вспомнил слова незнакомца, которого встретил в лесу, и, глядя на огонёк свечи, что стояла на столе, позвал:

– Нiкiтрон!

Пламя свечи стало подниматься вверх всё выше и выше, и вдруг из огня возникает высокая, лёгкая, колеблющаяся человеческая фигурка, спрыгивает на пол, и вот уже встал перед ним человек в алой одежде.

– Что прикажешь исполнить? – спросил дух.

– Хочу в сей же момент вернуться домой.

Альберт летел по воздуху над горами и лесами и в несколько минут был уже у себя в комнате.

Вернувшись домой, он вынул из кармана золотую монету, которую получил от змеи, и, кладя его в шкатулку, едва подумал: «Вот бы была она полна золота» – и тут же шкатулка наполнилась дукатами. Радуется он, глядя на этакое сокровище, не верит, что видит всё это наяву; долго стоял, вперив взгляд в золото, боялся, как бы оно вдруг не исчезло.

Видят соседи невероятные чудеса: Альберт покупает самые дорогие зеркала, часы, дом его сверкает золотом и серебром; кони, дорогие экипажи, лакеи в дорогих ливреях, будто у него имение в несколько тысяч душ; приглашает к себе гостей, даёт балы; самых дорогих вин у него – будто неиссякаемый источник.

Мальвина, прослышав об этой внезапной перемене судьбы, дивится, как и остальные, откуда взял он такие огромные деньги. Долго надеялась, что он, может, когда-нибудь навестит её; прошло несколько месяцев – не приезжает; уже забыл её, напрасно ждать! В его душе теперь осталось лишь высокомерие.

Пришла осень, вечера стали долгими. Альберт, утомлённый развлечениями, в которых проводил всё своё время в толпе льстецов, решил остаться дома один. В печи горели сухие берёзовые дрова, часы на столе играли мелодию, за стеною шумел осенний ветер. Он сел перед огнём и, глядя на пламя, погрузился в мечты, размышлял о своём прошлом, о неблагодарности и предательстве приятелей, которые когда-то бросили его, увидев, что он оказался в беде и в отчаянии.

Переходя от одной думы к другой, вспомнил он о Мальвине. В его памяти живо предстали приятные беседы с нею, что продолжались до поздней ночи, и тот последний вечер, когда голос кукушки из часов стал началом разговора, который привёл его в невыносимое отчаянье. Эти воспоминания пробудили в его сердце остатки забытой любви, и его охватило желание непременно её увидеть.

Уже было решил ехать к ней, но на короткое время задумался:

– О! нет! – говорит. – Она любит богатство, а раз я теперь богатый, то я – владыка её чувств. Не унижу я себя сегодня так, как когда-то; швырну ей богатый подарок, и она сама тут же явится в мой дом.

Сказав это, позвал, глядя на пламя:

– Никитрон!

Берёзовые поленья стрельнули, будто из пистолета, из печи вылетает уголёк, крутится на полу, начинает расти, поднимается вверх всё выше и выше, превращается в человеческую фигуру, и вот стоит перед ним огромный мавр.

– Слушаю приказа, – сказал он, глядя на Альберта огненным взором.

– Не хочу видеть тебя в таком чёрном и страшном обличии, – сказал Альберт. – Возвращайся в огонь и, омывшись в белом пламени, явись ко мне с белым лицом, с кротким взглядом и в статном облике молодого человека.

Мавр, как клуб дыма, бросился в печь; через пару минут оттуда вылетел огонёк, из которого мгновенно возник юноша и встал, ожидая приказа.

– Пока я напишу Мальвине письмо, ты должен принести мне сюда бриллиантовые серьги, бриллиантовые браслеты и головной убор из рубинов и алмазов.

Лишь сказал он это, дух, как молния, вылетел в окно, и Альберт ещё не дописал письмо, а уж все те драгоценности лежали на столе, и рядом стоял дух в облике юноши.

Альберт, запечатав письмо, приказал отдать его вместе с драгоценностями Мальвине; послал лошадей и свой экипаж, чтобы срочно приехала.

В одиночестве прохаживаясь по комнате, размышлял, с какой радостью она примет его подарки, с каким чувством поприветствует его после такой долгой разлуки. Знал он, что женщина, видя молодого человека, которому улыбнулось счастье, в богатом наряде, в пышных салонах, ставит его выше других людей; в это время он в её глазах становится кумиром.

Мальвина сидела в своей комнате с соседкой, что пришла в этот вечер, и беседовала с нею о разных чудесных случаях, произошедших с людьми. Наконец начали обсуждать Альберта, откуда добыл он такие огромные деньги, ибо об этом ходили разные слухи. Одни говорили, что ездил он куда-то далеко и выиграл в карты целые миллионы, другие – что будто бы выкопал из земли богатый клад, иные же – что научился незнамо где чернокнижничеству и разбогател с помощью злого духа. Но всё это были домыслы.

Мальвина также рассказала своей приятельнице, как часто он раньше навещал её, непрестанно повторяя о своей искренней любви; вспоминала и тот последний вечер, когда хладнокровно доказывала ему, что без денег любовь стынет, как он разгневался, сразу вышел из комнаты и больше не вернулся.

Во время этой беседы слышат: какой-то огромный экипаж остановился у крыльца. Вскочили обе, видят: карета с лакеем на запятках. Появляется незнакомый молодой человек, отдаёт письмо и богатые подарки. Мальвина взглянула в глаза посланца, и какая-то смутная тревога проникла в её сердце. Хотела сказать ему несколько слов, но не успела оглянуться, как его, неведомо как, уже не было в комнате.

Она удивлённо смотрит на блеск дорогих бриллиантов; таких огромных богатств и во сне никогда не видала; сорвала с письма печать, глядит, писано рукой Альберта; дрожа, дочитала письмо до конца и стоит потрясённая: не знает, что делать.

– Альберт прислал мне подарки, – сказала она своей приятельнице. – Пишет, чтоб я в этом экипаже немедленно приехала к нему; не знаю, как мне поступить в этом случае?

– Без сомнения надо немедленно ехать.

– Но не потеряю ли я его уважение из-за такого смелого поступка?

– Он не думал об этом, посылая за тобой коней и приглашая в письме приехать к нему сегодня.

– Как он переменился! Раньше, когда он навещал меня, то каждое его слово было проникнуто робостью, а теперь такой надменный!

– Прислал богатые подарки, так уж имеет право быть надменным. Но ведь в высшем свете, если кто извлекает пользу из знакомства с богатым паном, то это не задевает его чести.

– Тогда я еду.

– И чем скорее, тем лучше, ибо, если он потеряет терпение, то его настроение переменится, и он встретит тебя сердитым взглядом.

Мальвина поспешно принимается за свои туалеты, надевает своё самое лучшее платье; приятельница причёсывает ей волосы, старается, чтобы ей всё было к лицу. Надела на себя и бриллианты, присланные Альбертом, садится в коляску. Ехали полчаса и уже на месте.

В передней встречает её Альберт, приглашает в гостиную; всё там устроено со вкусом, везде изобилует богатство. Удивляется Мальвина такой неожиданной перемене его судьбы. Альберт в её глазах сделался совсем иным. Его осанка и лицо приобрели дивное великолепие, в его речах она ощутила необычайный разум и остроумие.

На столах тут же появились дорогие фрукты и конфитюры; просит её выбирать всё, что по вкусу, и по ходу дела рассказывает, как в нём пробудилось желание непременно её увидеть сегодня.

Каждое слово любимого звучало для неё как приговор.

– Вспоминала ли ты обо мне хоть иногда, – спросил Альберт, – с той поры, как мы последний раз виделись с тобою?

– Как же не вспоминать, коли во всех домах каждый день идут разговоры о счастье Альберта?

– И что же говорят?

– Всяк судит по-разному, но ничего наверняка.

– Пусть люди поломают головы; я ж скажу только одно: разбогател, не обижая ближнего.

– Да и я не слыхала, чтоб кто-нибудь был обижен Альбертом.

Сидя вдвоём в комнате, они беседовали, вспоминая всё то, что было между ними прежде. Часы на стене заиграли мелодию, и уже пробило полночь.

– Не хочешь ли, Мальвина, – сказал Альберт, – посмотреть мой домашний театр?

– Кто ж будет играть в театре, когда нас только двое?

– Есть у меня актёры, запертые в шкатулке, сейчас они появятся перед тобою.

– А не будет ли чего-нибудь страшного? Сжалься, не пугай меня, сейчас ведь самая полночь.

– Неужели ты думаешь, что я настолько жесток, что могу шутить над твоим испугом? Не будет никакого страха, ты лишь узришь чудеса, которые будут тебе непонятны.

Сказавши это, он взял агатовый кремень и огниво. Стоя рядом с нею, начинает высекать огонь. Неслыханные чудеса видит Мальвина: искры, падающие на пол, превращаются в огоньки, а из этих огоньков появляются маленькие человечки; кудрявые волосы на их головках пламенели, словно хлопок или лён, охваченные огнём; глазки, как искорки, мигали красным светом, и за плечами у них были прозрачные крылышки, как у бабочек. Одни летали под потолком, выделывая разные фигуры, другие проказничали на столах, диванах, на полу, возле люстр и картин, изображая зверьков, птичек и насекомых.

– Ах! Довольно, довольно уже! – закричала Мальвина. – Не могу больше смотреть на эти ужасы. Мне становится тревожно.

– Пугливое создание! Неужели в их облике есть что-то страшное? Это ж купидоны, которых ты, наверное, не раз видела на изображениях прекрасной Венеры.

– Ах, Альберт! У них на головах пламя и они смотрят так ужасно!.. Кровь стынет в жилах.

Альберт махнул рукою, и всё исчезло, будто это было во сне. Испуганная Мальвина долго ещё не могла успокоиться. Он же посмеивался над её боязливостью. Когда испуг прошёл, а шутки кончились, они беседовали, переходя в разговоре от одной темы к другой, покуда на небе не занялась заря.

Мальвина, вернувшись домой, не могла забыть о происшедшем. Рассказала она обо всём по секрету своей приятельнице, и решили они, что в облике тех человечков являлись злые духи, а Альберт – чернокнижник, и богатство своё добыл чернокнижничеством.

Этот секрет, переходя из уст в уста, в скором времени уже стал известен в городах и весях, и всюду об этом говорили со страхом.

Старики наказывали молодым и неопытным, чтоб избегали знакомства и дружбы с Альбертом. Непристойные забавы и разговоры, избыток вина в его доме всё больше подтачивали моральные и телесные силы всех тех, что собирались там, чтобы вместе проводить время в постыдных утехах.

Прошёл год, минул второй. Альберт швыряется деньгами, всё делается по его воле; поток развлечений не ослабевает. Мальвина хоть и не сомневается в его связях со злым духом, но покоряется его желаниям.

Однажды Альберт с компанией бездельников забавлялся до полуночи за картами и вином. Хозяин и гости были в весёлом настроении. В шутливом разговоре один из них сказал:

– А правда ли, Альберт, что ты чернокнижник, как утверждают некоторые? Вызови перед нами духа, мы его ещё никогда не видели.

– Я знаю, – сказал Альберт, – кто разнёс обо мне такие вести. Но сегодня не хочу ничего скрывать от вас и сейчас вам всё покажу.

Глянул на огонёк свечи и позвал:

– Никитрон!

С тревогой собравшиеся смотрят на внезапное чудо: пламя свечи взметнулось под самый потолок и вдруг в воздухе появляется прозрачное колеблющееся существо; опускается на пол и, приняв облик юноши, ожидает приказа Альберта.

– Поспеши поскорее к Мальвине и проси её ко мне.

Дух вылетел в окно; прошло не более получаса, в комнату входит Мальвина, бледная от испуга, и говорит дрожащим голосом:

– Зачем, Альберт, привёл ты меня сюда? Хочешь меня одну выставить на посмешище перед компанией твоих собутыльников?

– Ты будешь не одна.

Он посмотрел на картины, на которых были изображены мифологические нимфы, и произнёс:

– Вот тебе подружки!

Едва он сказал это, нагие нимфы, покинув полотна на стене, в облике живых женщин стали прогуливаться по комнате.

Все стояли в молчании, со страхом глядя на эти чудеса. Перепуганная Мальвина закричала истошным голосом и без чувств упала на пол.

– Никитрон! – позвал Альберт. Появился дух, и Альберт приказал ему отнести Мальвину к ней домой, где она через несколько минут очнулась от беспамятства, лёжа на своей постели в собственной комнате, и дрожала, вспоминая жуткое видение.

Соседям, товарищам и всем знакомым уже было известно, что Альберт – страшный чернокнижник. Родители, старшие родственники и друзья всячески удерживали молодёжь от знакомства и общения с ним. Люди набожные старались разными способами спасти его от этого безумия и направить к добродетельной и благочестивой жизни.

Но все советы и наказы были напрасны. Роскошный дом Альберта прослыл местом сборищ безбожной и распутной молодёжи, а сам он всё больше и больше становился несдержан в недостойных желаниях и поступках; любовь к ближнему считал вздором, обманывал, совращал и бесчестил слабый пол из разных сословий. Золото не переводилось, а перед золотом всё – ничто, и это нравилось ему. Льстецы и греховодники приятели рукоплескали ему, но со стороны родителей, мужей и добродетельных людей на него сыпались страшные проклятия.

Прошло несколько лет; от постоянных излишеств Альберт стал чувствовать слабость во всём теле. Роскошь, которую он пил полной чашей, потеряла прежний вкус, и неожиданно начал он всюду встречать невыносимую горечь. Тревога и тоска прокрались в его раззолоченный салон.

Как-то раз, услыхав звон церковных колоколов, один из приятелей сказал ему, что это звонят по умершему. Он изменился лицом, стал взволнованно ходить по комнате и ещё долго не произносил ни слова.

Однажды, задрожав, отскочил от окна, когда увидел людей в чёрном трауре с факелами в руках, что шли перед возом, на котором стоял гроб.

А когда услышал, что один из тех, кто вчера ещё развлекался с ним, уже не живёт на свете, задрожал весь.

Тревога и меланхолия ежедневной отягощали его мысли, сборище льстецов наводило тоску, прекрасный пол потерял в его глазах всю свою прелесть, в Мальвине он нашёл тысячи изъянов и больше не хотел её видеть.

Одинокий и задумчивый бродил он по полю, зашёл в густой лес и вдруг увидал там сидящего на колоде человека с рыжими волосами на голове и в красной одежде. Узнал его, это был тот самый, который учил Альберта, как добыть золото и повелевать духом.

– Что ж это значит? Снова чем-то недоволен? – спросил рыжий человек.

– Ни в чём не нахожу удовольствия, какая-то тревога затмила мои мысли.

– Может, Мальвина изменила тебе?

– Мальвина любила и любит богатство; её любовь мне ни к чему.

– У тебя есть золотая монета, на ней всепобеждающее яркое пламя.

– Но покоя купить не могу.

– Огненный дух исполняет все твои приказы.

– Но и он не может принести покоя.

– Не умеешь ты пользоваться счастьем, а ведь я говорил – будь хитёр и прозорлив, ибо слабость характера погубит тебя. Уже не греет тебя ни золотое пламя, ни огненный дух, ни взор любимой.

– Мне всё опостылело, я хочу стать бесчувственным, бесстрастным, как труп, и холодным, как глыба льда.

– Тогда слушай мой последний совет: собери всех своих друзей и, пока на башне не пробило полночь, иди на кладбище; на могилах увидишь язычки холодного пламени, пригласи их к себе на пир.

Сказавши это, он отошёл на несколько шагов и исчез.

Вернувшись домой, Альберт решил немедленно исполнить то, что ему советовал в лесу тот странный рыжий человек. У него было несколько гостей. Оставив их в доме, он поспешил на кладбище. Ночь была тихая и тёмная, деревянные кресты и дикие камни, поставленные тут и там, едва можно было разглядеть; на могилах светились язычки пламени, похожие на догорающие свечи.

– Хладные духи! – воскликнул Альберт. – Приглашаю вас сегодня к себе, прошу вашей помощи, хочу быть похожим на вас и взирать на мир бесстрастно.

Едва он это произнёс, перед ним появились привидения белых великанов в дивных и страшных обличиях. Они кланялись, показывая, что готовы охотно исполнить его желание.

В доме у Альберта шум, в освещённом салоне слышны весёлые разговоры. Вернулся хозяин, бледный, на лице тревога.

– Что с тобой творится, Альберт? Почему такой печальный? Что тебя так взволновало? О чём горюешь? Сори деньгами, что дала тебе фортуна, хоть сто лет, всё равно не сможешь их истратить, – такими словами один за другим приветствовали его гости.

– Кто из нас будет так долго жить? – ответил Альберт. – Не остановит человек заката солнца, чтоб продлить день, и не призовёт веселье, когда оно бежало прочь.

– Что толку говорить о грустном? Кто знает, какое будущее нас ждёт? Давайте пользоваться сегодняшним днём, – сказал один из гостей. – Выпей с нами, мрачные мысли вмиг исчезнут.

– Vinum cor laetificat! [4] – сказал другой. – К чему думать о том, что будет потом?

– Я ожидаю гостей, – сказал Альберт. – Они впервые навещают мой дом.

– Откуда и каких гостей ты ждёшь?

– Увидите – узнаете.

– Тогда постарайся принять их с весёлой улыбкой, а не мрачным, как сейчас. Выпьем за здоровье хозяина!

Пенится вино в бокалах; гремят приветственные крики:

– Да здравствует Альберт!

Разгорячённые крепкими напитками, они похвалялись друг перед другом, кто может больше выпить; шум и хохот весёлых гостей разносятся по всем покоям. Сам хозяин, увлечённый весёлой компанией, не один раз осушил бокал крепкого вина. Но напиток мало подействовал на него; минутное забвение дало отдых мыслям, и вновь тоска вернулась терзать его душу.

Полночь. На далёкой башне бьёт двенадцать. Прозвонили часы и в углу бального зала и едва доиграли мелодию, неожиданно погасли восковые свечи. Одна лишь лампа светила, но так бледно, будто через густой туман. В углах и посреди салона появились жуткие монстры; огромные существа в белом, глаза пылали, как огонь, лица изъедены пятнами гангрены. Почерневшие скелеты опирались истлевшими руками о мебель. Хмель вмиг выветрился, перепуганные гости с криками убегали из дома, некоторые, лишившись чувств, попадали на пол. Немой и бледный Альберт смотрел на эти страшидла; дрожь пробежала по телу, и в этот момент ощутил он, что в грудь к нему проникла смертная стужа, и все его члены застыли от холода.

Исчезли страшные монстры; очнулись перепуганные гости, но не вернулось тепло, чтобы согреть Альберта; весь он был холоден, как слиток золота.

Жил он ещё несколько лет, но уже ничто не могло его отогреть. Весной и даже в летний зной по всем его жилам пробегал мороз, руки и ноги его были всегда словно оледеневшие. Рассказывают, если кто садился рядом с ним поговорить о чём-нибудь, то сразу чувствовал, что из уст его исходит такой холод, что нельзя было выдержать и несколько минут.

В ночную пору появлялись перед ним те страшные привидения, которых он приглашал к себе из могил, и часто слышал он некие странные голоса, что звали его по имени: «Альберт! Альберт!», да не только во мраке ночи, но и средь бела дня. Спрашивал он у людей, которые иногда его навещали, не слышит ли кто-нибудь из них голоса, что зовут его по имени? Все с удивлением отвечали, что не слышат никакого зова.

Опытные в своей науке медики, привезённые из дальних стран, собравшись на совет, прописывали ему разнообразные лекарства, но заботы и искусство докторов не могли ему помочь.

– Наконец чернокнижника и развратителя настигла кара Божья, – повторяли старики.

А среди простого люда по деревням и местечкам ходили слухи, что Альберта за безбожную жизнь мучат все Трясцы [5] разом, не давая ему ни минуты покоя.

Чаще всего он пребывал в одиночестве; навсегда прошли балы и шумные пиры; редкий гость навещал его, да и тот, утомлённый холодным разговором, старался поскорее оставить его дом. Все его покинули, лишь слуга являлся по зову пана.

Был пасмурный день, шумел ветер, солнце тускло светило сквозь облака; в доме Альберта царила тишина, будто в каком-то монастыре. Слышались голоса воронов, большая стая которых кружила в небе над крышей его дома. В вечернем сумраке чернели окна, будто завешаны трауром; долго не появлялся за стеклом огонёк свечи. Нашли его труп; скончался он, сидя на кресле. Руки и ноги его были окоченевшие, будто от сильного зимнего мороза.

– А что стало с Мальвиной, его возлюбленной? – спросил Завальня.

– Были у неё деньги и брилианты, потому легко нашла себе мужа; часы с кукушкой печальных мыслей на неё не наводили. Уехала в столицу и среди шума высшего света забыла о минувшем и об Альберте.

– Смерть людей, что ищут счастья только на этом свете, а о загробной жизни не заботятся, всегда такова, – сказал дядя. – Как ужасен конец несчастного Альберта!

Органист поднялся и произнёс, глядя в окно:

– Несколько звёзд уже светятся на небе, и ветер утих; утром будет ясная погода; прежде чем вернуться домой, мне надо ещё кое-куда заехать. Ты уж, пан Завальня, дозволь путнику идти почивать, я завтра должен ранёхонько встать.

Постели гостям уже были готовы, после молитвы потушили огонь, и я, размышляя о несчастном Альберте, заснул.