ГОСТИ В ДОМЕ ЗАВАЛЬНИ

Накануне Нового года мой дядя со слепым Франтишеком и двумя соседями вспоминали минувшие времена, говорили об урожаях и о бедствиях, что испытал этот край, когда посеянный хлеб пропал в поле и скотина перемёрла от заразы; обсуждали, как улучшить пашни и сенокосы, как завести хорошее стадо, о выгоде, которую может получить от этого рачительный хозяин, и как прививать садовые деревья. До полудня и после обеда, только и говорили, что об этом. Наконец, дядя сказал гостям:

– На другой день после Рождества я гостил у пана Мороговского, много там было господ, которых я видел впервые, да только разговоры их меня не увлекли. Бог знает, о чём они там болтали, переходя с одного предмета на другой, говорили о собаках и лошадях, об удачах и неудачах в карточной игре, ругали и хвалили своих приятелей, перешли, наконец, к Библии. Тут уж и впрямь показали, что они за птицы – болтали о том, в чём ничего не разумеют, да может, даже и не читали. Пан Мороговский не выдержал и попросил их, чтоб не подавали дурного примера молодёжи и женщинам – куда приятней мне посвятить сегодняшний день беседе с добрыми соседями; разговор наш не оскорбляет Бога.

– Это всё мудрствования нынешней молодёжи, – сказал пан Сивоха. – Ещё ляжет мороз на молодую крапиву. Опомнятся, как коснётся их во гневе десница Господня.

– Я заметил, – сказал дядя, – что Янка во время того разговора сидел молча и смотрел на них со стороны, не желая вообще вмешиваться в эти споры.

– Я, дядюшка, помню слова, что слышал от своего учителя – люди впадают в неверие не оттого, что видят в вере какие-либо недостатки, а потому, что, имея неповоротливый разум и притуплённые распутной жизнью чувства, не способны ни ощущать, ни любить, ни понимать истину религии. Потому я и молчал, ибо что толку спорить с людьми, понятия и познания которых столь ограничены.

– Это правда. Они не понимают, что означает быть добрым человеком, а думают лишь о заслугах и гербах своих предков. Но почему ж вместе с гербами не унаследовали они стародавних добродетелей, а ведь в старину почитали веру, и Бог благословлял жизнь.

Стась, прерывая разговор, спросил отца:

– А кто сегодня будет рассказывать истории?

– Твоя очередь, – сказал тот, улыбнувшись.

– Я, папа, расскажу о Твардовском. [1]

– Хорошо, расскажи о нём, мы все будем слушать.

– О! Я много слыхал о Твардовском, – сказал пан Лотышевич. [2] – Это был великий чернокнижник, но может, Стась расскажет о нём что-нибудь новое?