Библиография мемуаристики
Группа библиографии мемуаристики образовалась в 2010 г. в результате выделения из группы исторической библиографии.
Основным направлением деятельности группы является проект «История России и СССР в воспоминаниях и дневниках», продолжающий традицию отечественной библиографии. В 1957—1967 годах вышли в свет 3 тома «Истории советского общества в дневниках и воспоминаниях современников, 1917—1957». С 1980-х гг. выходят из печати тома издания «Советское общество в воспоминаниях и дневниках : аннотированный библиографический указатель книг, публикаций в сборниках и журналах», в которых учтены мемуары, опубликованные с 1957 по 1982 год. Логическим продолжением этой работы явилось выявление и аннотирование аналогичных материалов, изданных с 1983 по 2000 год, на русском языке на территории СССР и России. Одним из информационных достоинств собранного корпуса мемуарных текстов является включение в объекты разыскания множества провинциальных, малотиражных изданий. Хронологический охват содержания текстов — 1 января 1917 года – 31 декабря 1991 года.
На рубеже 1980—1990-х гг. мемуарный жанр занял особое место в литературном процессе страны, качественно изменилось содержательное наполнение мемуарных текстов. Во множестве публикаций стали освещаться темы и события, ранее закрытые для отечественной печати. Авторы мемуаров, среди которых есть как профессиональные историки и политики, деятели культуры, науки и искусства, так и рядовые участники и свидетели тех или иных событий, освещают на основе личного опыта такие темы, как судьбы представителей русской интеллигенции, русского искусства начала XX века в новых исторических условиях, сообщают о малоизвестных фактах биографий исторических и политических деятелей, нетрадиционно излагают события Гражданской и Великой Отечественной войны, периода коллективизации и НЭПа и т.д. Огромное место занимают воспоминания о судебных политических процессах, заключении и ссылке, о преследованиях, жертвами которых стали писатели и ученые, представители религиозных и философских течений. Многочисленные свидетельства содержат фактическую информацию о политической и культурной жизни в стране, о деятелях и событиях советской эпохи, помогают ответить на основной вопрос истории: как жили в то время люди. Особенный вид опубликованных в последнее время воспоминаний – это мемуары простых людей, так называемые народные мемуары.
«1917. 14 апреля
<…> Я не имею ясного взгляда на происходящее, тогда как волею судьбы я поставлен свидетелем великой эпохи. Волею судьбы (не своей слабой силой) я художник, т.е. свидетель. Нужен ли художник демократии?
26 мая
Если даже не было революции, т.е. то, что было, не было революцией, если революционный народ действительно только расселся у того пирога, у которого сидела бюрократия, то это только углубляет русскую трагедию.
19 октября
Один только Ленин верит, что захват власти демократией действительно ликвидирует войну и наладит все в стране».
«Товарищ Киров был горячим и убежденным сторонником реалистического искусства. В 1926 году, когда я уезжал к Репину в Финляндию, товарищ Киров говорил о необходимости сделать все, чтобы Илья Ефимович приехaл к нам работать. Сергею Мироновичу я изложил мысль предложить Репину разобрать его дом в Куоккала и вместе со всем имуществом перевезти в Ленинград, в б. Михайловский сад, прилегающий и Русскому музею. Сергей Миронович одобрил это предложение».
«9 января, утро.
В Доме ученых встретил Сомова — ихтиолога, давно не встречался. Теперь в Мурманске — хорошо устроился. 16 месяцев был арестован и страдал. Без вины — несомненно. Бодрый.
В Ломоносовском Институте сказывается и сейчас прежнее разложение. Барагин — маленький партийный научный сотрудник, малообразованный научно, но этого не сознающий, сейчас разрушает Хибинскую станцию — против Ферсмана. Вероятно, будет иметь успех. Боятся высказываться, что понятно. Отказался по телефону от статьи в “Правде”».
«Важен Петербург, как общий центр событий. Но в самом Петербурге еще был частный центр: революция с самого начала сосредоточилась около Думы, т.е. около Таврического Дворца. Прямые улицы, ведущие к нему, были в дни февраля и марта 17 года словно артериями, по которым бежала живая кровь к сердцу — к широкому Дворцу екатерининских времен <…> Мы следили за событиями по минутам, — мы жили у самой решетки парка в бельэтаже последнего дома одной из улиц, ведущих ко дворцу <…> Я следила, как умирал старый дворец, на краткое время воскресший для новой жизни, — я видела, как умирал город...»
«Я написала книгу про свою жизнь: хочу, чтобы все знали, как жили простые рабочие в наши годы. Извините: я училась мало — один год. Раньше все пряли и ткали — учиться было некогда. Написала, как сумела. Желаю всем здоровья и жить всем вам лучше — не как мы жили! Колтакова. 10 июня 1996».
«В апреле 1917 г. я принял 1-й армейский корпус, а с 3-го июня 1917 г. я был начальником штаба при Верховных Главнокомандующих Брусилове и Корнилове. После так называемого «Корниловского выступления» я, с Корниловым, Деникиным и другими, был арестован и сидел в Быховской тюрьме. 19 ноября 1917 г. вместе с другими арестованными, бежал на Дон. Во время гражданской войны я был одно время начальником штаба у генерала Корнилова, а при генерале Деникине был начальником военного управления, помощником главнокомандующего и, с июля 1919 г. по январь 1920 г., был председателем Особого Совещания, исполнявшего функции правительства. В период генерала Врангеля я был его представителем при союзном командовании в Константинополе. Думаю, что мои воспоминания представят интерес и для современников, и для будущих историков».
«1920. 3 Января.
<…>Я шел голодный по улице, одетый в короткий нагольный крестьянский полушубок, обутый в валенки, казалось мне, что по виду и по всему я был рядовой этого нового нищенского строя и вдруг меня остановил кто-то и сказал: «Барин!»
6 Января. Сочельник.
Дождь сиротской зимы. Мы в середине борьбы с холодом, еще Январь и Февраль, но ранние холода нас закалили и теперь мы не боимся — переживем, если не затифимся. Вчера с утра с Левой торговали ситцами на базаре, не сходят с языка слова: «свежина», «подчерёвок» и т. д. <…>. Сытин вышел на базар с кисетами, но никто ни одного кисета у него не купил.
Душа моя завешена кругом, а жизнь идет сама по себе, и часто я с удивлением спрашиваю себя, как это так может быть, чтобы жизнь шла без души, иногда стучусь — нет! все запечатано, закутано.
Храм забит, мы бродим вокруг, как голодные псы, и торгуем остатками своей одежды».
«… Запомнилась встреча Кронштадта с Керенским. Он проехал прямо в Кронштадтский Совет, где впал в очередную истерику и, по своему обыкновению, грохнулся в обморок. После того как его отходили с помощью стакана холодной воды, стрелой помчался в Морской манеж. Там собралось довольно много народу. Мы с Рошалем тоже поспешили туда. Керенский уже стоял на трибуне, истерически выбрасывая в воздух отдельные отрывистые слова; он плакал, потел, вытирал носовым платком испарину, одним словом, всячески подчеркивал свое нечеловеческое изнеможение. Благожелательные слушатели должны были истолковать это как признак благородного переутомления на поприще самоотверженной государственной работы».
«Это было 1 марта 1921 года, в Петербурге. Я шел по Театральной улице в Малый театр, на вечер Блока. По советскому времени было почти уже восемь, по-настоящему пять. Я не спешил, потому что люблю бывать на улице это время дня и потому еще, что в душе был не прочь опоздать: в первом отделении предстоял доклад Корнея Чуковского о творчестве Блока. Было светло и пустынно».
Выявленные в ходе работы публикации дневникового и мемуарного характера, охватывающие большой хронологический период, были распределены в соответствии с содержанием для дальнейшего аннотирования между библиотеками – участницами проекта. Подготовкой печатных томов по периоду 1917—1940 гг. занимаются в настоящее время сотрудники группы, материалы, касающиеся 1941—1945 гг. готовятся для печати в Государственной публичной исторической библиотеке, а период 1946—1991 гг. осваивается сотрудниками Российской государственной библиотеки.
Одновременно сотрудники группы разрабатывают и другие темы:
О. С. Кумпель применила свои профессиональные юридические знания, осуществив сверку рукописи неопубликованной работы сотрудника ОБиК Владимира Васильевича Антонова (1925–1999) «Законодательство Российской Федерации: справочник-путеводитель по изданиям законодательных актов и справочным пособиям. 1981–1993 гг.» и подготовила ее для сдачи в архив РНБ.
В работе представлены основные издания законодательства, справочно-библиографические пособия и комментирующая литература. Кроме того, приводятся сведения о важнейших сборниках международно-правовых документов, знание которых необходимо для изучения и применения действующего в России законодательства.
Кроме того, О. С. Кумпель систематизировала и проанализировала картотеку В. В. Антонова, отражающую собранные им материалы по истории дореволюционного законодательства.
Т. Н. Суздальцева Публикует статьи и материалы в рамках темы «Личные книжные собрания в фондах РНБ» — библиотеке, обладающей исторически ценными книжными фондами, способными удовлетворить не только информационные потребности читателей в области самых разных наук, но и особые, неординарные запросы читателей-гуманитариев.
Личные книжные собрания, хранящиеся в РНБ, представляют собой памятники культуры определенной эпохи. Необходимость подробного изучения истории поступления в библиотеку личных книжных собраний, систематизации уже имеющихся сведений о них назрела давно. Особенно важным представляется обращение к периоду блокады города во время Великой Отечественной войны.
В этом случае можно говорить не только о научной актуальности, но и об актуальности нравственной, как фиксирование памяти как о бывших владельцах книжных собраний и о поколении сотрудников Публичной библиотеки, самоотверженно спасавших эти собрания в тяжелых военных условиях.