РНБ Российская национальная библиотека
  1. РНБ
  2. История РНБ
  3. Страницы истории

Новый храм просвещения в Петербурге

А. Е.  Мартынов. Невский проспект. 1820-е  гг.
Открытие Публичной библиотеки состоялось в торжественной обстановке 2 (14) января 1814 года. На праздничном акте присутствовало более двухсот человек. Среди них выделялись поэт Г. Р. Державин, художник О. А. Кипренский, филолог А. Х. Востоков, архитектор В. П. Стасов. После короткого слова директора письмоводитель Библиотеки надворный советник А. И. Красовский зачитал «Рассуждение о пользе человеческих познаний и о потребности общественных книгохранилищ для каждого благоустроенного государства». Посвященное короткой истории Публичной библиотеки, оно доказывало ее «первоначальность» в России. Затем поднялся Н. И. Гнедич. Живой, эмоциональный, активно выступавший в защиту русского языка и литературы, он произнес пылкую речь «О причинах, замедляющих успех нашей словесности». И. А. Крылов прочел написанную для этого случая басню «Водолазы».

Открытие Публичной библиотеки для читателей, совпавшее, по словам А. С. Пушкина, со временем "славы и восторга" , было замечено всеми петербургскими газетами. Поэт и литературный критик П. А. Плетнев писал, что это событие было воспринято всеми, у кого "сильно билось русское сердце при слове Отечество", как "славное происшествие", важное для будущего России. О Библиотеке охотно писали и в последующие годы.

 

Панорама Невского проспекта. Императорская Публичная библиотека. Здание К. И. Росси. Худ. В. С. Садовников. 1830-е гг.

 

Называли ее "общенародным хранилищем", отмечали, что всякий читатель "имел свободный вход в оную, какого бы звания или чина он не был". Библиотека была открыта и для "употребления" и для "обозрения" — экскурсионная работа в Библиотеке началась сразу же по ее открытию и проходила еженедельно по вторникам, а начиная с 1850-х гг. — по вторникам и воскресеньям. Музейные функции — собирание и хранение археологических находок и произведений искусства, ознакомление публики с книжными и рукописными сокровищами, осмотр библиотечных интерьеров, так же, как и стремление служащих сопровождать осмотр Библиотеки рассказом о характере, истории, значении экспонируемых на выставках предметов — были присущи Публичной библиотеке изначально.

 

Панорама Невского проспекта. Императорская Публичная библиотека. Здание К. И. Росси. Худ. В. С. Садовников. 1830-е гг.

 

В первые годы после открытия ее посещало ежегодно от 500 до 600 человек. Билеты на право посещения Библиотеки приобретала самая разнообразная по происхождению и общественному положению публика: ученые, чиновники, военные, представители духовенства, купцы, мещане, учащиеся гражданских и военных учебных заведений. Разночинцы и "свободные люди" составляли в 1816-1819 годах примерно 11% всех читателей. В читальный зал пришла "новая молодежь", интересы которой, как уже отмечалось, определялись "общественным возбуждением после наполеоновских войн". Среди посетителей тех лет были будущий декабрист В. К. Кюхельбекер, математик Н. И. Лобачевский, путешественник Ф. П. Литке. В 1817 году документы Публичной библиотеки отметили появление первых читательниц.

Портрет А. Н. Оленина. Художника А. Г. Варнек.1824 г.
Время Оленина, за которое было выдано свыше 15 000 читательских билетов и около 100 000 томов, отмечено и первыми попытками проследить характер чтения, круг интересов посетителей Публичной библиотеки, их спрос на произведения определенных авторов (Ломоносова, Карамзина, Державина, Крылова, Жуковского, Гнедича, Батюшкова и др.). К этому же периоду относится и зарождение в Библиотеке справочно-библиографической службы, когда сотрудники начали предпринимать конкретные шаги по подбору литературы по запросам читателей (например, по истории войны 1812 года, походов А. В. Суворова в Италию и Швейцарию, по народному образованию в России и т.д.).

Про Оленина говорили, что он делил свое время и силы между службой и дружбой. В его доме на Фонтанке и на даче в Приютине встречался почти весь литературный и художественный Петербург.

Гостиная в доме Олениных в Приютино. Акварель Ф. Г. Солнцева. 26 мая 1834 г.
Салон Оленина посещали поэты и писатели А. С. Пушкин, В. А. Жуковский, П. А. Вяземский, Н. М. Карамзин, Г. Р. Державин, художники и скульпторы В. Л. Боровиковский, К. П. Брюллов, А. Г. Венецианов, В. И. Демут-Малиновский, О. А. Кипренский, И.  П. Мартос, архитектор В. П. Стасов и многие другие. Его дружеским связям обязаны мы приходом на службу в Библиотеку баснописца И. А. Крылова, поэтов Н. И. Гнедича и К. Н. Батюшкова, литератора М. Е. Лобанова, лицейского друга Пушкина поэта А. А. Дельвига, романиста и драматурга М. Н. Загоскина. Оленин пригласил для работы в Депо манускриптов выдающегося русского филолога и поэта А. Х. Востокова и тогда еще начинающего, но очень сведущего и талантливого знатока русского летописания и русской рукописной книги воспитанника Академии художеств А. И. Ермолаева. С Ермолаевым советовался при написании "Истории Государства Российского" Карамзин. К нему обращались Пушкин и академик П. И. Кеппен за помощью в объяснении и толковании текста "Слова о полку Игореве". По просьбе Строганова и Оленина на государственную службу в Библиотеку был принят книготорговец купец В. С. Сопиков, прославившийся своими познаниями в русской библиографии и книжном деле. Поручив ему заведование Русским фондом, Библиотека взяла на себя издание "Опыта российской библиографии", главной книги Сопикова, прозорливо угадавшего, что она "не токмо в России, но и в чужих краях почтена будет классической". Книга Сопикова содержала "верное и обстоятельное описание" книг, изданных на русском языке от введения в России типографского искусства и до начала XIX века. Она и до сих пор служит настольной книгой библиотекарей и библиографов.

Мундир директора Императорской Публичной библиотеки – чиновника 4 разряда
Праздничный и повседневный мундир для служащих Императорской библиотеки, с рисунком золотого шитья и герба Императорской библиотеки на пуговицах
Отношение Оленина к сотрудникам было очень уважительное, он прислушивался к их мнению и был убежден, что в "храме просвещения" (так называл Публичную библиотеку П. А. Плетнев) должны служить люди образованные, знающие языки, сведущие в литературе, искусстве, науках. И при выборе кандидатов на должность библиотекаря, помимо чувств человека доброго, мецената, известного своей щедростью, Олениным двигали и деловые соображения. Почетными библиотекарями, безвозмездно оказывавшими услуги Библиотеке, по его представлению были назначены библиограф и книговед В. Г. Анастасевич, журналист и издатель Н. И. Греч, "собиратель российских древностей", горный инженер П. К. Фролов, архимандрит Иоакинф (в миру — Н. Я. Бичурин) — основоположник синологии в России, историк и знаток Сибири Г. И. Спасский.

Пожалуй, ни один период в истории Публичной библиотеки не оставил после себя такое количество былей и небылиц, как оленинское время. Для этого, конечно, были основания, обусловленные прежде всего фигурой самого директора, сумевшего собрать вокруг себя много талантливых, неординарных людей, поступки которых могли порождать порой разнотолки. Так например, В. И. Собольщиков, поступивший в Библиотеку писцом, затем привлеченный к разбору коллекции эстампов, назвал в своих воспоминаниях служивших при Оленине библиотекарей "тунеядцами". Между тем, тот же И. А. Крылов, работа которого в Библиотеке порождала особенно много легенд и анекдотов, следил за полнотой поступления "по закону" книг в Русское отделение, составлял реестры недоставленных книг, готовил материалы Оленину для запросов, посылаемых как "сочинителям", так и в цензуру.

Портрет баснописца И. А. Крылова. Художник К. П. Брюллов. 1839 г.
Стремясь добиться полноты репертуара русской книги в Публичной библиотеке, Крылов проводил библиографический поиск, использовал свои давние связи с книготорговцами (при его содействии, например, А. Ф. Смирдин пополнил Русское отделение многими редкими изданиями). Полезными оказались и предложения Крылова по организации хранения книг в Русском отделении и обслуживании читателей (крыловские "закладки" в книги, отправляемые из фонда в читальный зал, дожили до наших дней). Вместе с Сопиковым он составил первый каталог русских книг, готовил библиографические списки по запросам читателей и ведомств о войне 1812 года, суворовских походах, о Петербурге, а также списки книг, затребованных читателями из Русского отделения, для отчетов Публичной библиотеки. И конечно, при этом Крылов оставался Крыловым, с его особым стилем поведения, пренебрежением к принятым на службе и в обществе приличиям и нормам, с его малой подвижностью, вызванной тучностью и уже далеко не юным возрастом (он оставил Библиотеку в 1841 году, отметив свое 73-летие).

Библиотека, или "меценатский приют литераторов", говоря словами Д. В. Философова, была неотъемлемой частью салона Оленина. Он поощрял литературные и научные занятия сотрудников и сам принимал в них живейшее участие. Именно при Оленине в Публичной библиотеке возникла культурная среда, создавшая особую атмосферу, привлекательную как для библиотекарей, так и для читателей. Когда Н. И. Гнедич задумал перевод поэмы Гомера "Илиада", то ему на помощь первым пришел Оленин, оказавшийся тонким комментатором текста. Работа Гнедича над этим переводом, которую Пушкин назвал "великим подвигом", стала общим делом Библиотеки. Знаток греческого языка библиотекарь Д. П. Попов, А. И. Ермолаев с его пониманием летописной традиции, генеалог М. А. Семигановский внесли, помимо Оленина, и свою лепту в труд Гнедича. "Ленивый" Крылов выучил с этой целью греческий язык. Помощник директора С. С. Уваров дал полезный совет по поводу метрического размера перевода. В зале Библиотеки разыгрывались "живые картины", в которых принимали участие все заинтересованные лица, — в поисках точного перевода гомеровского текста. При Оленине шла коллективная работа и над комментированием текста Лаврентьевской летописи, и подготовка к изданию русских летописных сводов.

Активность Библиотеки, степень ее влияния на общество зависят, как известно, от состояния самого общества. Это стало очевидным уже во времена Оленина, когда на глазах менялись условия "бытия" Библиотеки. К исходу второго десятилетия царствования Александра I утратили свою прелесть торжественные встречи в памятный день открытия книгохранилища 2 января. Двор потерял к ним интерес. Просвещенная часть петербургской публики оставалась недовольной официальным характером торжеств, обилием на них персон, принадлежащих первым четырем классам табели о рангах и не ниже. Перестали выходить в свет печатные отчеты Библиотеки. Пропала потребность в издании ежегодных каталогов "Чтение посетителей Императорской Публичной библиотеки", списков ее посетителей. После событий 14 декабря 1825 года и воцарения на престоле Николая I с его культом муштры и воинской дисциплины, оленинский стиль жизни и управления Библиотекой были уже явно не ко двору. И хотя число читателей в 1830-е годы продолжало, хоть и медленно, но расти, степень влияния Библиотеки на общество, да и степень ее собственного благоустройства далеко не во всем соответствовали первоначальным замыслам и намерениям.

В 1833 году Оленину удалось завершить большие строительные работы. К угловому корпусу библиотечного здания было добавлено величественное строение, закрепившее центральное положение Библиотеки на Невском проспекте и прилегающей к нему Александрийской площади.